• Религия и общество на Востоке
• 2017 год
• № 1

• Саудовская Аравия
• правящая династия
• Ибн Сауд
• ваххабизм
• Мухаммед ибн Абдель Ваххаб
• ханбалитская правовая школа
• секуляризация
• салафизм

Вынесенные в заглавие слова принадлежат саудовскому автору, описывавшему внутриполитическую ситуацию и делавшему акцент на противостоянии двух тенденций в развитии Саудовской Аравии. Если власть, писал он, видит свою задачу в том, чтобы содействовать движению к дифференциации сфер полномочий государства и корпуса богословов, говоря о «государственном вероисповедании (дин ад-дауля)», то противостоящее ей «религиозно обоснованное и экстремистское политическое действие требует построить государственную систему, законодательство, внешние связи и внутреннюю политику на основе религии», считая, что «государство должно быть религиозным (даулят ад-дин)»[1].

Саудовский же аналитик и публицист, имея в виду необходимость дальнейшего движения к этатизации религии, писал о господствующей в Саудовской Аравии вероисповедной доктрине как о «догматической» и «безразличной» к «запросам времени». «Догматизм богословов», подчеркивал он, порождает «бунтующую молодежь, опирающуюся на отсталое понимание жизни и шариата, отрицающую многовековое наследие и достижения пока еще не закончившейся модернизации и становящуюся революционерами, эмирами и даже халифами»[2]. В свою очередь, коллега цитировавшихся авторов считал «анахронизмом» сохранение важнейшего (для сторонников «религиозного государства») ваххабитского символа – Лиги поощрения добродетели и осуждения греха: «Будем ли мы нуждаться, – считал он, – в присутствии активистов Лиги на дорогах и в супермаркетах, выявляющих непристойные поступки людей, если эти поступки жестко пресечет закон?»[3].

Речь шла не только о точке зрения «образованного класса». Менялась и официальная риторика, цивилизационные рамки которой все более расширялись, – Саудовская Аравия стремилась обрести образ государства, далекого от обскурантизма, включая и его религиозный аспект. Выдвигая инициативу создания Всемирного центра диалога религий и цивилизаций, предшественник нынешнего монарха, король Абдалла бен Абдель Азиз утверждал: «Саудовская Аравия открыта миру. Мы черпаем наши идеи в Торе, Евангелиях и Коране – Книгах, ниспосланных Господом, поскольку все человечество верит в справедливость, благополучие, мир»[4]. Открывая в Вене этот Центр, экс-министр иностранных дел Сауд Аль-Фейсал подчеркивал, что австрийская столица станет тем местом, откуда «начнется исторический межцивилизационный обмен мнениями между последователями различных религий ради того, чтобы сделать человечество свободным от разорительных войн, кровавых конфликтов и чудовищных преступлений»[5]. Выступая в середине августа 2012 г. в Мекке на IV чрезвычайном саммите Организации исламского сотрудничества, король Абдалла бен Абдель Азиз говорил о необходимости создания Центра диалога между правовыми школами ислама (предлагая расположить его в Эр-Рияде)[6].

Хотя использование религиозной лексики в выступлениях саудовских руководителей остается обычным, акцент на интересах «родины» и «граждан» сегодня занимает ведущее место в речах главы политического истеблишмента. Обращаясь в декабре 2016 г. с посланием к новому составу Консультативного совета, король Сальман бен Абдель Азиз подчеркивал: «Государство возникло при опоре на Книгу Господа и Сунну Его Пророка, направив усилия на поддержание безопасности общества, на то, чтобы наилучшим образом служить своим гражданам. И ныне, слава Господу, страна уверенно идет по пути обновления, взаимодействия с бросаемыми ей вызовами, сохраняя обретенные достижения, занимая важное место в ряду наций, играя эффективную роль на региональной и международной арене»[7]. В то же время близкий к высшему руководству журналист и политический обозреватель утверждал: «Мы (в Саудовской Аравии. – Г. К.) против роста влияния религиозных деятелей в жизни общества и государства»[8].

Развивающиеся на страницах саудовской прессы дискуссии в связи с ролью и местом религии в обществе – это отражение процессов в сфере национальной политики, ставших реальностью с начала 1990-х гг. Наиболее ярким проявлением этих процессов стало вхождение в политику нового «образованного класса». Обретя (благодаря начинаниям власти) в качестве центра притяжения появившийся в 1992 г. Консультативный совет, этот «класс» превращается в реально действующего актора, несмотря на то, что основными игроками на саудовской сцене остаются правящая фракция семьи Аль Сауд, представленная ныне наследниками основателя современного государства короля Абдель Азиза (Ибн Сауда), и корпус богословов, возглавляемый потомками Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба – семьей Аль аш-Шейх.

Однако проблема не может быть сведена лишь к этому обстоятельству: не только сегодняшний день, но и историческая ретроспектива способны представить свидетельства неоднозначности отношений между этими двумя группами элит. Сама же эта неоднозначность определялась (медленной, но очевидной) эволюцией государства, осуществлявшего движение по пути консервативной модернизации, усложнявшей политическую систему и содействовавшей ее структурной дифференциации. Одним из итогов этой эволюции становилась секуляризация, когда религия и связанные с ней богословы начинали играть функционально специализированную роль, ограниченную вероисповедной практикой, а значимые секторы социально-культурного пространства этатизировались, переходя (пусть и в специфической форме) под контроль государства.

Эпоха Ибн Сауда: правитель и богословы

Формирование третьего саудовского государства – современной Саудовской Аравии (в саудовском историко-политическом дискурсе процесс имеет название таухид ад-дауля – объединение государства) – длительный период[9], исходной точкой которого стал захват Ибн Саудом Эр-Рияда (1902 г.), а конечной – 1932 г., когда это государство получило свое нынешнее название – Королевство Саудовская Аравия[10]. В течение этого времени король-основатель добился политического господства (методами военной агрессии и аннексии) над Недждом, западным побережьем Персидского залива (ныне Восточная провинция), Хиджазом с Двумя Благородными Святынями – Меккой и Мединой, югом и юго-западом страны – Неджраном и Асиром.

Становление саудовского государства – не только формирование его территориального пространства: Ибн Сауд, вытеснявший с поля политического действия иные фракции семьи Аль Сауд, превращал это пространство в сферу своего единовластного правления, во владение которым в дальнейшем вступали его наследники – сыновья. Вновь возникшее государство (как и расширившиеся границы государства) получало признание ведущих региональных и внерегиональных держав – Османской империи и Великобритании, подтверждавших обретенный в завоеваниях статус Ибн Сауда – эмира, «независимого султана и полновластного главы племен»[11]. В 1926 г. на состоявшемся в Мекке I Всемирном мусульманском конгрессе этот статус был дополнен новым штрихом – признанием участниками конгресса суверенитета Ибн Сауда над Хиджазом позволило ему стать королем и Служителем Двух Благородных Святынь. В Хиджазе возникали и первые правительственные учреждения (Мекка, а не Эр-Рияд, до конца 1950-х годов играла роль столицы государства). Принятые в 1926 г. «Основные положения Хиджазского королевства» способствовали созданию департаментов юстиции, образования, здравоохранения, полиции, внешних сношений, а также курировавшего их деятельность Совета статс-секретарей и прообраз парламента – Консультативный совет[12]. Важным элементом процесса становления государства стало противостояние властителя первому в саудовской истории движению оппозиции: его прежним союзникам ихванам[13] с их апелляцией к «чистоте» ваххабитского ханбализма и общинному образцу политического устройства[14].

Вместе с тем, термин таухид ад-дауля подспудно нес в себе религиозный оттенок: его первая часть обозначала и единобожие в его качестве первого столпа мусульманской веры. «Объединение государства» – не только «восстановление» власти Аль Сауд, но и придание нового импульса развитию ханбалитской элиты, обескровленной нестабильностью и междоусобной борьбой предшествовавших возвышению Ибн Сауда лет. По выражению франко-ливанского исследователя, они видели в новом правителе «своего избавителя»: «Господь, – провозглашал в своей фетве современник начала экспансии Ибн Сауда, – облагодетельствовал мусульман справедливым религиозным правлением эмира Абдель Азиза. С его помощью Господь восстановит шариат и положит предел неодобряемым и преступным делам»[15].

«Избавитель» распространял ханбалитскую доктрину на всю территорию государства: этот мазхаб, ранее ограниченный пределами далекой периферии мусульманского мира переставал быть локальным явлением. Длительная историческая традиция союза семей Аль Сауд и Аль аш-Шейх (начало которой было положено заключением в 1744/1745 г. союза, аль-бейъа, между правителем Деръийского эмирата и основателем первого саудовского государства Мухаммедом бен Саудом и Мухаммедом ибн Абдель Ваххабом) превращала ваххабитскую версию ханбализма в инструмент гомогенизации общества. Устраняя реальные или потенциальные разломы (сепаратизм, региональная и конфессиональная память), эта версия обретала статус господствующей правовой школы, подавляя последователей иных суннитских толков в Хиджазе, сторонников суфийских тарикатов, шиитов-двунадесятников оазисов Эль-Хасы и Эль-Катифа на побережье Персидского залива и исмаилитов граничащего с Йеменом Неджрана.

Ваххабитская версия ислама, нуждавшаяся в опоре на сильного правителя и к моменту восстановления саудовской власти в Неджде выработавшая идею преданности стороннику «истинной» (в ее ригористичном и противостоящем иным правовым школам суннизма варианте) веры и непричастности к действиям ее противников, легитимировала власть короля-основателя. Но каждая из сторон воссозданного после прихода Ибн Сауда к власти союза опиралась на собственные основы влияния на социум. Основатель третьего саудовского государства – это военачальник и властитель, тогда как потомки М. ибн Абдель Ваххаба – имамы, престиж которых опирался на религиозное знание. Ибн Сауд был политиком, но политические задачи, выражавшиеся в расширении ареала господства ханбалитского мазхаба, определяли и действия имамов. Если курс Ибн Сауда состоял в расширении подвластной ему территории, утверждения превосходства его семьи над иными группами аравийской элиты[16], то действия имамов определялись задачей усиления власти мусульманских законоучителей[17]. Конфликт между обеими сторонами союза был неизбежен.

Время между двумя мировыми войнами было эпохой роста влияния корпуса богословов, объединенного руководством клана Аль аш-Шейх, и того требовали интересы Ибн Сауда. Его власть не могла быть прочной без централизации политически и хозяйственно разрозненного территориального пространства, что заставляло его поддерживать притязания богословов. В начале 1925 г. в Эр-Рияде возникла финансируемая правителем Лига поощрения добродетели и осуждения греха, возглавленная богословами Аль аш-Шейх. Издававшийся в Мекке официоз, газета «Умм аль-Кура» определяла этот институт как «орудие правителя», призванное не допускать каких-либо «отклонений от чистого шариата»[18]. В сентябре 1926 г. отделение Лиги было создано в Мекке[19], и на Хиджаз распространилась практика полного и безусловного подчинения «божественному праву». В ее основе лежала недждийская традиция, требовавшая от богословов контролировать выполнение норм шариата в сфере религиозных обрядов и общественных нравов. В Саудовской Аравии возникло первое религиозное учреждение, руководство которым и сегодня остается прерогативой улемов.

Возникновение Лиги не может рассматриваться как доказательство гегемонии улемов в сфере публичных отношений. Из сферы ее полномочий исключался контроль над коммерческими операциями торгово-промышленных палат хиджазского предпринимательства. Несмотря на протесты богословов, деятельность этих структур продолжала определяться позитивистским (в терминологии клириков – рукотворным) коммерческим законодательством, унаследованным от османского времени. Ибн Сауд, санкционировав формирование этого института, тем самым как бы сузил сферу религиозного рвения. Недждийская традиция вводилась в государственные рамки: никто из частных лиц не мог более отслеживать нравственность в ее религиозном и мирском преломлениях, действия такого рода требовали официального признания со стороны руководства Лиги, которому полагалось представлять еженедельные отчеты о начинаниях в сфере противостояния «греху». В 1992 г., фиксируя эту ситуацию, Основной закон правления провозгласил: «Государство защищает вероисповедание ислама, претворяет в жизнь шариат, поощряет добродетель и осуждает грех, исполняя обязанность призыва к Господу»[20].

В ходе развивавшегося во второй половине 1920-х – начале 1930-х гг. противостояния ихванам Ибн Сауд получил безоговорочную поддержку со стороны опасавшихся последствий новой вспышки нестабильности улемов. Опровергая обвинения оппозиции, фетвы ведущих богословов утверждали право правителя, «действующего, как то предписывает Книга Господа и Сунна Его Пророка», на безусловное подчинение подданных. Его исключительной прерогативой провозглашалось «объявление джихада» и «забота» о «благосостоянии мусульман». Поддерживая короля и определяя мнение ихванов как излишество (термин, использовавшийся властью и много лет спустя при подавлении мятежников, захвативших в 1979 г. Главную мечеть в Мекке, а также в начале 2000-х гг., когда власть боролась с антисистемной оппозицией[21]), богословы не только обеспечивали политическую гегемонию Ибн Сауда, но и утверждали неоспоримость собственных суждений в отношении шариатского права[22].

Вызов, который ихваны бросили улемам, позволил королю вновь утвердить свое первенство. По словам саудовско-британского автора, итогом противостояния первой в саудовской истории религиозно-политической оппозиции стало «ограничение точки зрения богословов вопросами исламского культа». Приняв «эту ограниченную роль», они «вернулись к прежней специализации» – вынесению суждений, касающихся вопросов веры[23]. Выдвигая принцип «безусловного подчинения» правителю, богословы вводили себя в круг его подданных, распространяя на себя задачу безоговорочной защиты власти короля. Это положение в дальнейшем закрепил Основной закон правления: «Все граждане приносят королю клятву безусловной преданности и подчинения на Книге Господа и Сунне Его Пророка»[24]. Задача защиты королевской власти не исчерпана и сегодня: выступая в ноябре 2012 г. в Эр-Рияде, верховный муфтий Саудовской Аравии шейх Абдель Азиз Аль аш-Шейх, комментируя события «арабской весны», заявлял, что «благо родины» требует «единения вокруг следующего путем ислама правителя»[25].

Обеспеченная Ибн Саудом стабильность способствовала «возрождению» ваххабитского ханбализма. Усилия ведущей фигуры корпуса богословов того времени (с 1953 г. верховный муфтий), Мухаммеда бен Ибрагима Аль аш-Шейха, были направлены, в первую очередь, на создание развитой (основанной на модели египетского Аль-Азхара) и финансово поддерживаемой королем системы подготовки специалистов в области исламского права.

В 1950 г. в Эр-Рияде возник первый пятигодичный Институт науки (присутствовавшее в его названии слово «наука» ассоциировалось с религией), поступление в который предполагало начальное образование в государственной школе. В течение последующих лет подобные институты были созданы в основных центрах Неджда, Хиджаза, Неджрана и Восточной провинции. В 1953 г. Мухаммед бен Ибрагим инициировал открытие (в столице же) Шариатского колледжа и Колледжа арабского языка, а в 1965 г. Высшего института судопроизводства. В 1974 г. на их основе был создан Университет имени имама Мухаммеда бен Сауда, крупнейший центр ханбалитской богословской подготовки[26].

Государственная идеологическая доктрина получила (в основном уже после смерти Ибн Сауда в 1953 г.) необходимое оформление. Выпускники созданных Мухаммедом бен Ибрагимом институтов религиозного образования заменили собой ханбалитских богословов-иностранцев, первоначально игравших в саудовском государстве ведущую роль: вера «национализировалась». Благодаря этим институтам ханбализм вступил в начальную стадию кодификации – этого требовала миссия образовательных учреждений. Саудовская политическая система усложнялась. В ее структуре выделились государственные и религиозные институты. Финансово контролируя религиозное образование, власть получала рычаги давления на важную сферу деятельности богословов. Наконец, современные институты образования разрушили принятые ранее способы передачи вероисповедной традиции, заключавшиеся в непосредственных контактах между улемами и их учениками, и создали новый канал социальной мобильности, не связанный с общественным влиянием того или иного богослова.

Власть и религия: дифференциация сфер полномочий

Смерть Ибн Сауда увеличила заинтересованность в союзе друг с другом каждого из ведущих акторов саудовской политики. Для этого были внутренние причины – смена поколений на вершине политической власти, принявшая форму конфликта между первым наследником основателя государства Саудом бен Абдель Азизом и принцем (в дальнейшем третьим саудовским монархом) Фейсалом бен Абдель Азизом, развивавшегося на фоне широкого движения в поддержку конституционных преобразований. Саудовская Аравия испытывала мощное воздействие событий в окружающем ее регионе, где расширялась сфера влияния панарабской идеологии, в первую очередь, насеровского толка. Отвечая на внешний вызов, саудовское руководство противопоставляло ему идею исламской солидарности, нашедшую свое воплощение в созданной по его инициативе в мае 1962 г. Лиге исламского мира.

Придание законности изменениям, происходившим на вершине властной пирамиды (отстранение от власти Сауда бен Абдель Азиза, место которого в 1964 г. занял Фейсал бен Абдель Азиз), требовало уступок клирикам, специальной фетвой санкционировавшим смену правителя. Речь шла о расширении штата сотрудников Лиги поощрения добродетели и осуждения греха и увеличении ее финансирования, ограниченном введении богословов в состав коммерческих судов и передаче под их контроль созданного в 1960 г. Генерального управления женских школ, возглавленного верховным муфтием[27]. После длительных переговоров с ведущей фигурой корпуса богословов король Фейсал бен Абдель Азиз смог добиться и фетвы, признававшей соответствующим шариату принятый в 1968 г. Закон о труде[28].

В 1950-е – первую половину 1960-х годов Мухаммед бен Ибрагим, исполняя обязанности верховного муфтия, руководил Высшим советом Лиги исламского мира, возглавлял Центр издания фетв – институт, определявший общую позицию корпуса богословов в отношении важнейших проблем общественно-политической жизни, выступая и в роли главы сообщества шариатских судей. В его руках были сосредоточены управление всеми религиозными учебными заведениями и контроль над печатными изданиями богословского характера; он же был имам-хатыбом Главной мечети Эр-Рияда[29].

Тем не менее, приход к власти наследников Ибн Сауда не менял основных параметров курса на модернизацию. Его наиболее ярким показателем стало развитие государственной системы образования, включая и высшее: в 1957 г. был основан Эр-Риядский университет (ныне – Университет имени короля Сауда). Саудовская Аравия трансформировалась. Создаваемое нефтяным бумом «общество потребления», появление значительного числа иностранцев, занятых не только в сфере нефтедобычи, но и во всех жизненно важных отраслях экономики и в государственных институтах, знакомство с жизнью других стран, – все это вносило в ранее патриархальную жизнь новые идеи, представления и идеалы. Мухаммед бен Ибрагим характеризовал это время как эпоху «падения нравов» и «отхода от веры»[30], считая недопустимым появление кинотеатров, телевидения и радио, распространение музыки, иностранных книг и европейской одежды. В списке отвергавшихся богословами «новшеств» было и введение в общественную практику портретов монархов и официального гимна.

В начале ноября 1962 г., открывая в Эр-Рияде первое заседание вновь созданного и единого для страны Совета министров, (в то время) назначенный премьером Фейсал бен Абдель Азиз выступил с программой реформ – «Новая внутренняя политика государства». Эти реформы были призваны «определить будущее развитие молодого политического образования»[31]. Существенное место в этой программе занимали взаимоотношения государства и религии.

Опираясь на религиозную риторику и говоря, в частности, о «вневременном значении Корана и Сунны», о «славной исламской нации (саудовцах – Г. К.)» – «лучшей из общин, которая выведена пред людьми»[32], будущий монарх заявлял о предстоящем появлении Закона о судопроизводстве и министерства юстиции, «контролирующего суды». Программа реформ предполагала, что в Саудовской Аравии возникнет «Совет фетв», который «в соответствии с требованиями государства будет отвечать на вопросы мусульман, став инструментом просвещения и устранения препятствий, стоящих на пути прогресса». Принц Фейсал бен Абдель Азиз говорил и о стремлении правительства «реформировать» Лигу поощрения добродетели и осуждения греха.

Положения программы определялись внутрисаудовскими и региональными обстоятельствами и были ответом на вызовы, с которыми Саудовская Аравия сталкивалась в начале 60-х гг. В номере «Умм аль-Кура», где была опубликована программа Фейсала, помещено и сообщение о разрыве дипломатических отношений с Объединенной Арабской Республикой (в Северный Йемен были введены египетские войска, воевавшие на стороне республиканцев против поддерживаемых Саудовской Аравией роялистов[33]). Хотя реализация «Новой внутренней политики государства» и была отложена до 1969 г. (к тому времени Фейсал бен Абдель Азиз стал монархом, верховный муфтий Мухаммед бен Ибрагим скончался, а арабо-израильская война в июне 1967 г. свела на нет притязания египетского президента, выдвинув консервативные монархии на авансцену арабской политики), значение этого документа неоспоримо. Он стал доказательством устремленности саудовского «политического класса» к вмешательству (путем апелляции к исламским символам) в сферу религии, разграничению полномочий власти и корпуса богословов и обретению этим «классом» статуса основного внутреннего «центра силы».

В течение 1969–1971 гг. в государственной системе управления появились министерство юстиции, Совет высших улемов, Постоянная комиссия исследований и фетв (обе эти инстанции действовали в рамках Генерального управления научных исследований и фетв), а также Высший совет по делам судопроизводства[34]. Тем самым религиозные и юридические сферы, ранее монополизированные Мухаммедом бен Ибрагимом Аль аш-Шейхом, разделялись, а пост верховного муфтия ликвидировался (он был восстановлен только в 1993 г.). Реформы Фейсала оставляли сферу религии (шариатские учебные заведения, суды, мечети) заповедным полем богословов. Однако их деятельность претерпела существенные изменения, что продемонстрировал, в частности, Совет высших улемов, созданный из «специалистов исламского шариата, саудовцев по происхождению».

В настоящее время этот орган, сформированный в начале декабря 2016 г. на основе указа короля Сальмана бен Абдель Азиза, состоит из 20 богословов во главе с верховным муфтием шейхом Абдель Азизом бен Абдаллой бен Мухаммедом Аль аш-Шейхом[35]. Осуществленная королем Абдаллой бен Абдель Азизом зимой 2009 г. реформа Совета высших улемов ввела в его состав вероучителей, представляющих все четыре юридические школы суннитского ислама[36] (сопротивление богословов, исключивших назначение в Совет шиитского правоведа, оказалось непреодолимо в условиях, когда власть продолжает видеть в Иране своего «стратегического противника»). С августа 2010 г. в Саудовской Аравии действует королевский указ, позволяющий распространение только тех религиозно-юри­дических суждений, авторами которых являются правоведы, введенные королем в Совет высших улемов и Постоянную комиссию религиозных исследований и фетв[37].

Задача членов Совета состояла в том, чтобы «высказывать точку зрения в отношении вопросов, передаваемых правителем, подтверждая эти вопросы шариатскими обоснованиями»[38]. Равным образом они были обязаны «предоставлять в распоряжение правителя религиозные рекомендации в отношении принимаемых им решений». Для разработки этих «рекомендаций», в дальнейшем обсуждаемых Советом и используемых для подготовки фетв, из членов этого высшего органа религиозной власти составлялась Постоянная комиссия исследований и фетв, утверждавшаяся монаршим указом. Члены Совета высших улемов, как и члены Постоянной комиссии, определялись исключительно королем, но главу Совета назначал кабинет министров (действующий под руководством монарха), включая его (и его коллег) в табель о рангах с получением «высшего разряда», соответствующего должности министра.

Возвращаясь к преобразованиям в религиозной сфере, важно остановиться на создании в 1993 г. (эпоха правления короля Фахда бен Абдель Азиза) в структуре исполнительной власти страны Министерства исламских дел, вакфов, призыва и наставления. Определяя его задачи, королевский указ о создании этого министерства подчеркивал, что оно сформировано для контроля над «мусульманскими делами, заботе о вакфах и их развитии, заботе о мечетях, поддержании связи с исламскими институтами и центрами, а также оказании содействия в призыве мусульман к Господу»[39]. Министерство должно было публиковать и распространять «Книгу Господа» и «исламские исследования и литературу», помогать «мусульманам в сохранении исламских ценностей», «поддерживать дома Господа (мечети. – Г. К.)» и «повышать уровень» служителей ислама[40]. Его деятельность опиралась на позитивистские акты – Закон о служебных обязанностях имамов, муэдзинов и служителей мечетей, Устав мусульманских благотворительных обществ и обществ по изучению Благородного Корана, как и на Закон о финансовой деятельности религиозных организаций[41]. Государство, таким образом, фактически получало посредника, осуществлявшего контакты с религиозными институтами и контролировавшего их деятельность.

Корпус богословов едва ли не полностью подчинялся власти, в свою очередь, получавшей его поддержку выдвигаемым начинаниям. Так, на рассмотрение собирающегося два раза в год (правда, по требованию политического руководства он может собираться и на чрезвычайные заседания) Совета высших улемов стали выноситься насущные проблемы общественной жизни, имеющие отношение к уголовным делам, семейному праву, медицинским либо экономическим вопросам.

В этом списке присутствуют и вопросы политики. Примерами могут служить фетва Совета высших улемов от 1990 г., поддержавшая, несмотря на широкое общественное недовольство, размещение частей международной коалиции (большую часть которых составили американские войска) на территории Саудовской Аравии в канун военной операции по освобождению Кувейта и объявлявшая Саддама Хусейна «врагом ислама»[42], а также две фетвы от 2003 г., осуждавшие террористическое подполье[43], связанное с Аль-Каидой, названное «современными хариджитами»[44] и заблудшей сектой[45].

При всем значении фетв Совета высших улемов их действенность не должна преувеличиваться: любое шариатски оправданное суждение (если речь не идет о запросах власти, которые в обязательном порядке трактуются в ее пользу) может быть претворено в жизнь при условии его утверждения кабинетом министров. При этом власть может и не согласиться с содержанием той или иной фетвы, и примером такого несогласия стало решение предшественника нынешнего монарха в отношении вынесенного 22 марта 2006 г. отрицательного суждения, касавшегося частичной перестройки территории Главной мечети Мекки. Обратившись к зарубежным улемам, король получил фетву, поддержавшую его начинание[46].

Совет высших улемов: источники формирования и деятельность

Реформы власти меняли со временем и Совет высших улемов, и направления его деятельности. В первую очередь это касалось состава этого высшего института саудовского религиозного истеблишмента.

Когда-то религиозная проповедь Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба и его союз с Аль Сауд превратили выходцев из семьи Аль аш-Шейх в основу корпуса богословов. Вплоть до 1960 г. 90% фетв богословов основывались на сочинениях основателя официальной религиозной доктрины[47]. В состоявшей из семи человек делегации улемов, принесших в 1953 г. присягу (аль-бейъа) королю Сауду бен Абдель Азизу, шесть принадлежали к семье Аль аш-Шейх[48]. Преданная гласности в 1962 г. фетва богословов, санкционировавшая отстранение короля Сауда и передачу трона Фейсалу бен Абдель Азизу, была подписана 12 улемами, пять из которых были потомками реформатора ханбализма[49].

Время нефтяного бума скорректировало эту ситуацию – представители семьи Аль аш-Шейх (как и Аль Сауд) устремились в новые сферы профессиональной деятельности: политику, военную службу, дипломатию, предпринимательство, образование, медицину, технические специальности[50]. Этому содействовал и «политический класс», целенаправленно расширявший корпус богословов (чтобы исключить повторение ситуации «единовластия» времени Мухаммеда бен Ибрагима) за счет недждийских «разночинцев», готовившихся Институтами науки. В течение 1993–1999 гг. пост главы вновь восстановленного института верховного муфтия занимал «разночинец» Абдель Азиз бен Баз, с 1971 по 1987 г. в составе Совета высших улемов были только два улема из семьи Аль аш-Шейх[51].

Тем не менее, сегодня этот богословский клан господствует в религиозной сфере Королевства, монополизируя высшие посты ее иерархии (верховный муфтий, руководитель Лиги поощрения добродетели и осуждения греха, должности имам-хатыбов важнейших мечетей, ведущее положение в сфере судопроизводства и в «религиозных» министерствах). Во многом это положение вытекало из обстоятельств начала 1990-х – 2000-х годов, связанных с кувейтским кризисом и ростом активности «заблудшей секты».

Рассматривая развитие Совета высших улемов с момента создания и до начала 2000-х гг. (за это время его членами становились 52 богослова), франко-ливанский исследователь констатировал, что абсолютное большинство улемов, входивших в этот орган религиозной власти, были уроженцами Неджда – 73% (9% – Хиджаза, 7% – Асира и Джаззана, 4% – Восточной провинции и 7% – натурализовавшиеся иностранцы)[52]. Тому было логичное объяснение: в Неджде зарождалась ваххабитская версия ханбализма. Низкое же представительство иных регионов стало косвенным показателем узости распространения этой версии за пределами Неджда. Кроме того, 79% недждийских улемов были выходцами из крупных племен, и только 4% – уроженцами традиционно оседлых жителей оазисов. Курс Ибн Сауда на седентаризацию бедуинов и активное распространение в их среде ваххабитского ханбализма принес свои плоды, в то время как нефтяная эпоха открыла перед уроженцами становившихся городами оазисов иные сферы профессиональной деятельности.

Сегодняшние саудовские богословы «светски» образованы. Программы их подготовки в Институтах науки (среднее образование) включают в качестве обязательных дисциплин литературу (арабскую, в первую очередь), историю (саудовскую, региональную и всемирную), географию, математику, естественные науки, английский язык и компьютер. Предлагаемая Университетом имени имама Мухаммеда бен Сауда (открытого ныне и для девушек) программа, в частности, бакалавра, кроме «религиозных наук», включает медицину, информатику, экономику и менеджмент, естественные и общественные науки, инженерное образование[53]. За время существования Совета высших улемов 51% его членов окончили это учебное заведение, став не только шейхами – знатоками вероисповедания, но и докторами наук (в университете принята американская система научной подготовки), специализирующимися в банковско-финансовой сфере, медицине или инженерии.

Члены Совета не могут рассматриваться только как функционеры, – половина работавших в нем богословов были, одновременно, и университетскими преподавателями, а 31% из них – заняты в сфере судопроизводства (15% совмещали оба этих вида профессиональной деятельности). 9 членов Совета за все время его существования входили в государственный аппарат, возглавляя «религиозные» структуры – Министерство исламских дел, вакфов, призыва и наставления, Министерство юстиции, Министерство хаджа и Генеральное руководство Лиги поощрения добродетели и осуждения греха (а кроме того, до 2002 г. – Управление женского образования), или были советниками правящих монархов[54].

Специализация Совета высших улемов, как и Постоянной комиссии исследований и фетв, требовала (и к этому подталкивала власть) кодификации ваххабитско-ханбалит­ского права. Корпус богословов не сразу и не единодушно принял это требование. Выдвигая в начале 1970-х гг. свои возражения, его представители подчеркивали, что требование кодификации сведет наследие авторитетов ханбализма к использованию лишь некоторых его сторон, лишит богословов «свободы вынесения отвечающего воле Всевышнего суждения» и представляет собой «плетущийся извне заговор, направленный на разрушение ислама и отдаление рабов Господа от истинной религии»[55].

Давление власти заставило членов Постоянной комиссии разработать детальное исследование, предлагавшее основы кодификации и вводившее в ханбалитское право ссылки на авторитеты других суннитских мазхабов. Однако, при этом, исследование подчеркивало, что кодификация «может поставить судей перед необходимостью обращения к понятиям, противоречащим их убеждениям, поскольку они могут считать, что речь идет о новшествах». В том же документе также говорилось, что кодификация – «путь, ведущий к окончательному введению в жизнь мусульман позитивистских законов». Отсутствие единой точки зрения богословов в отношении этой проблемы тормозило стремление власти к ее решению.

Эта цель была достигнута только после событий 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне (когда саудовский «политический класс» был поставлен перед необходимостью ответа на жесткую американскую и международную критику ваххабитского ханбализма) и в ситуации деятельности террористического подполья (с его обвинением власти в «отходе от ислама»). В декабре 2007 г. из сферы компетенции руководимого богословами Высшего совета по делам судопроизводства был выведен Кассационный суд[56], переданный под эгиду монарха[57]. Тем самым решения контролировавшихся богословами низших судов могли быть оспорены на основе ходатайств в государственные органы.

Хотя движение в направлении кодификации ханбалитского права и стало в этой ситуации более реализуемым, оно осуществлялось постепенно. Власть не скрывала, что его конечной целью выступает, как говорил тогдашний министр юстиции и член Совета высших улемов Абдалла Аль аш-Шейх, «скорейшая кодификация текстов судопроизводства», что будет содействовать «модернизации законов Королевства». Министр опирался на указания короля Абдаллы бен Абдель Азиза, требовавшего, чтобы новое саудовское законодательство «основывалось на четырех правовых школах» суннизма, поддерживая монарха, считавшего необходимым создать независимую от Совета «комиссию по кодификации», подчиненную монарху[58].

В течение 2008–2009 гг. эта комиссия составила несколько сборников наиболее значимых постановлений Высшего совета судопроизводства, ставших обязательными для судов и способных стать в дальнейшем прецедентами для вынесения судебных решений по гражданским, уголовным и коммерческим вопросам[59]. Стремясь, вместе с тем, добиться легитимации этой деятельности со стороны Совета высших улемов, правивший в то время монарх потребовал включить вопрос о кодификации в повестку дня двух его сессий (в июле 2009 и январе 2010 г.). Итогом давления власти стало не только согласие большинства участников первой сессии с идеей кодификации[60], но и принятая второй сессией фетва, разрешающая это начинание. Комментируя это событие, министр юстиции говорил о появлении «дорожной карты решения проблем судопроизводства»[61].

Эта «дорожная карта» последовательно претворялась в жизнь, – в декабре 2016 г. министерство юстиции объявило о предстоящем завершении процесса кодификации. По словам главы этого института, будущий кодекс включит «около трех тысяч судебных прецедентов» и станет «юридическим источником, позволяющим адекватно использовать положения шариата, как и применять предписания Книги Господа (Корана. ‒ Г. К.) и Сунны Его Пророка в полном соответствии с требованиями и условиями современности»[62].

Усложнение политической системы: процессы начала 2000-х годов

Саудовские политические реформы – это во многом итог внутренних, но также и внешних вызовов, подстегивавших на рубеже двух столетий модернизационный процесс. Существенную роль в этом сыграли кувейтский кризис начала 1990-х гг. и события 11 сентября 2001 г. Уже весной 1992 г. были приняты первые в саудовской истории конституционные акты – Основной закон правления, Закон о Консультативном совете и Закон об управлении провинциями. В течение же 2003–2005 гг. последовательно расширялся состав членов Консультативного совета, был создан Центр национального диалога, возник Антикоррупционный комитет – «Назаха» (Прозрачность), проведены первые частичные выборы советов муниципалитетов, повышена общественно-политическая роль национального предпринимательства, представленного Советом торгово-промышленных палат, появились профессиональные организации и «общественный» Саудовский национальный комитет прав человека[63].

В октябре 2006 г. был принят Закон о комитете по принесению клятвы[64], содействовавший институционализации вопросов, связанных с престолонаследием. 23 сентября 2005 г. Саудовская Аравия впервые в своей истории (вопреки позиции богословского корпуса) отметила «национальный» праздник День объединения, воскрешавший в памяти саудовцев (которых высшие сановники государства называют ныне не «мусульманами», а «гражданами») изданный в 1932 г. указ Ибн Сауда о введении современного названия страны. При этом Основной закон правления указывал, что официальными праздниками могут быть только Ид аль-фитр и Ид аль-адха[65].

В 2002 г. женское образование было изъято из юрисдикции религиозного истеблишмента и подчинено министерству образования, где впервые в саудовской истории ранг заместителя министра (по вопросам этой образовательной сферы) был предоставлен женщине[66]. Предлогом для изменения положения в этой сфере стала трагедия: пожар 11 марта 2002 г. в одной из женских школ Мекки привел к гибели 15 девочек. Это случилось потому, что они пытались покинуть здание без необходимой для выхода на улицу одежды, а охрана школы, состоявшая из сотрудников Лиги поощрения добродетели и осуждения греха, запретила им это сделать, не допустив туда и пожарную команду, что нарушило бы принцип «смешения» мужчин и женщин в общественном месте[67].

Время «этапа реформ» создавало предпосылки для серьезных изменений и в воззрениях богословов. 17 апреля 2010 г. мекканская газета «Указ» опубликовала обширное интервью с главой местного отделения Лиги поощрения добродетели и осуждения греха шейхом Ахмедом Касемом аль-Гамиди. Высокопоставленный функционер этого института утверждал, что обязательная в Саудовской Аравии коллективная молитва – «вопрос, в отношении которого мнения богословов расходятся». А если это так, отмечал далее интервьюируемый, то должен быть поставлен и вопрос о допустимости «обязательного закрытия торговых учреждений во время молитвы». Аль-Гамиди подчеркивал также, что «запрет совместного нахождения мужчин и женщин в общественных местах» ни в коей мере не вытекает из основополагающих источников мусульманского права, а порожден «косностью общества»[68]. Попытка верховного муфтия сместить шейха с занимаемого поста столкнулись с жесткой оппозицией монарха[69].

Власть действовала решительно и в отношении улемов, занимавших высшие посты в богословской иерархии. Выступая 23 сентября 2009 г. на торжественном открытии созданного неподалеку от Джидды Университета науки и техники имени короля Абдаллы, саудовский монарх (в то время – Абдалла бен Абдель Азиз) говорил о том, что «наука и вера могут противостоять друг другу только в душах больных людей», что начало работы этого университета «первая линия обороны против экстремистов», когда вновь возникшее учебное заведение «станет маяком терпимости»[70].

Это событие было омрачено публичным заявлением члена Совета высших улемов и Постоянной Комиссии фетв и исследований шейха Саада Аш-Шасри, говорившем в программе первого канала саудовского телевидения о недопустимости введения в этом университете «совместного обучения», а также «шариатской проверке преподаваемых предметов и, в частности, теории эволюции»[71]. Уже в начале октября 2009 г. был издан королевский указ об «освобождении Саада Аш-Шасри» от занимаемых им должностей[72].

В середине февраля 2009 г. Генеральное руководство Лиги поощрения добродетели и осуждения греха инициировало (по указанию политического истеблишмента) выполнение «Стратегического проекта», направленного на перестройку административного аппарата и «совершенствование деятельности кадров Лиги»[73]. В свою очередь, в начале 2010 г. министерство юстиции приступило к реализации «программы идейной безопасности» – обязательной переподготовки имамов мечетей, призванной лишить их возможности произнесения проповедей, противоречащих курсу власти[74].

Претворение в жизнь этого начинания – реальность: реагируя на фиксируемые случаи произнесения таких проповедей, министерство исламских дел, вакфов, призыва и наставления действует, стремясь «окончательно исключить возможность эксплуатации кафедр мечетей в интересах тех, кто сеет общественную смуту»[75]. Тем не менее, члены Консультативного совета настойчиво требуют от власти введения централизованной системы подготовки и распространения текстов пятничных проповедей, обязательных для имамов всех мечетей, оправдывая это «устранением призывов к ненависти и расколу общества»[76].

Это требование отвечало, по-видимому, внутреннему положению в Саудовской Аравии. Действия сторонников «исламского государства» на территории Восточной провинции (вооруженное нападение на шиитскую мечеть в деревне Ад-Дальва[77] в декабре 2014 г. и на шиитские мечети в Эль-Кусейре и Даммаме[78] в мае 2015 г., а также похищение проправительственного шиитского богослова Мухаммеда Аль-Джирани в Эль-Кутейфе[79] в декабре 2016 г.) позволили власти организовать «общенациональную кампанию суннитско-шиитской солидарности». Эта кампания включила публичное осуждение Советом высших улемов произошедших событий, а также участие суннитских богословов в похоронах погибших от рук боевиков.

«Арабская весна» стала новым внешним вызовом, потребовавшим реформирования саудовского государства. Движение по этому пути, в отличие от прошлого, обрело более широкую социальную основу: ею стал выпестованный властью новый «образованный класс». По оценкам Саудовского департамента статистики (конец февраля 2010 г.), более 96% работающих саудовцев (почти 4 млн. чел. в возрасте от 25 до 44 лет, или 89,5% от общей численности рабочей силы) получили образование: 26,8% обладают дипломами об окончании средней школы, а 34,4% – дипломами бакалавров. Образованы как работающие мужчины (96,1%), так и работающие женщины (98,5%). 18,4% работающих саудовских мужчин и 55,8% работающих саудовских женщин заняты в сфере науки, техники и гуманитарных дисциплин[80]. Ежегодно не менее 90 тыс. молодых саудовцев и саудовок отправляются на учебу в зарубежные университеты[81]. В Саудовской Аравии действуют 25 университетов (включая и созданные в эпоху правления предшественника нынешнего короля крупнейшие учебные комплексы – Университет нефти и природных ресурсов в Дахране и Университет науки и технологии имени короля Абдаллы), и 52 региональных технических колледжа[82].

Саудовский общественно-политический дискурс обрел и «женскую ноту»: в сентябрьской тронной речи 2011 г. перед членами Консультативного совета король Абдалла бен Абдель Азиз заявил (несмотря на недовольство богословов[83]) о предстоящем включении женщин в состав депутатского корпуса и их участии в муниципальных выборах 2015 г. Оправдывая свое начинание, монарх ссылался на пример одной из жен Пророка – Хинд бинт Сухейль, ставшей его «политическим советником»[84]. Ранее, в октябре 2008 г., закладывая в столице первый камень в основание женского Университета имени принцессы Норы, названного в честь сестры Ибн Сауда, король Абдалла ибн Абдель Азиз говорил о «важной роли» этой самостоятельно выучившейся грамоте женщины в жизни короля-основателя, публично называвшего себя «братом Норы»[85].

В январе 2013 г. в Консультативном совете шестого созыва стали работать депутаты-женщины (составившие, как подчеркивала саудовская пресса, «крупнейшую в мире женскую парламентскую фракцию» – 30 чел. из 150 членов Совета), на которых была распространена государственная система принесения присяги монарху[86]. Это положение не изменилось и в Консультативном совете седьмого созыва, начавшим работу в декабре 2016 г.: «женская фракция» была в значительной мере обновлена, в том числе, благодаря назначению новых представительниц «образованного класса» (ученых, дипломатов, предпринимательниц) на место покинувших ее представительниц правящей семьи[87].

В декабре 2015 г. в Саудовской Аравии состоялись третьи выборы в муниципальные советы, в которых впервые принимали участие женщины. Как и в случае с назначением женщин в Консультативный совет, это была инициатива предшественника нынешнего монарха на троне, поддержанная королем Сальманом бен Абдель Азизом. В преданном гласности в августе 2015 г. «Обращении к нации» он подчеркивал: «Саудовская женщина вместе с мужчиной играет ведущую роль в созидании и развитии отечества». Эта роль, отмечал он далее, «требует вхождения женщин в круг тех, кто принимает решение в сфере деятельности муниципальных советов»[88]. Итоги выборов для кажущегося патриархальным общества стали во многом сенсационными: 20 женщин победили в Эр-Рияде, Джидде и административных центрах шести провинций. Крупнейшее саудовское издание писало в этой связи об «историческом событии»[89].

Расширяясь и обретая новые возможности и институты влияния (Консультативный совет, Антикоррупционный комитет, сегодня активно выступающий за претворение в жизнь принципа прозрачности в деятельности министерств и ведомств[90], торгово-промышленные палаты, профессиональные и правозащитные структуры), саудовский «образованный класс» стал видеть себя частью системы государственной власти, считая необходимым сузить сферу полномочий корпуса улемов, представители которого не раз уличались в поддержании контактов со сторонниками «заблудшей секты».

Комментируя действия власти, саудовская пресса писала, что «развитие Королевства вызвало противостояние в сфере культуры и общественной жизни». Суть этого «противостояния» заключалась в «ощутимом разрыве между поколениями»: «новое образованное поколение» стремится «с помощью Интернета и спутникового телевидения войти в мир, освободиться от мелочной опеки», считая то, «что ранее было запретным, – разрешенным». Это поколение называлось «противником консерваторов», стремящимся к «открытому обсуждению» социальных и политических проблем[91].

Полем противостояния религиозного истеблишмента и «образованного класса» стала сфера женского равноправия (когда символом борьбы выступала отмена оправдываемого ссылками на шариат запрета на вождение женщиной автомобиля) и деятельность Лиги поощрения добродетели и осуждения греха. Шаги, связанные с женской эмансипацией, на которые шло саудовское политическое руководство, не приветствовались или даже осуждались богословами, приводя порой к неисполнению указаний власти, что содействовало возникновению ситуации, по выражению саудовского исследователя, «отчуждения между политиками и правоведами»[92]. Эту ситуацию создавал и осуществляемый «либералами» мониторинг «проступков» сотрудников Лиги – «насильственные задержания по подложным обвинениям», «жесткое обращение с задержанными», «смерть в результате преследования»[93].

Исторический нарратив: этатизация религии (Вместо заключения)

Центральные фигуры саудовского исторического нарратива – М. ибн Абдель Ваххаб и Ибн Сауд. Если первый из них – культурный герой, появившийся в «критическое»[94] для Аравийского полуострова время, то второй – государь, оказавшийся способным не только воплотить в жизнь «призыв» к возвращению к наследию благородных предков (ас-салаф ас-салих), но и придать ему единственно возможную форму функционирования в условиях современности.

Официальный саудовский историк сообщал: М. ибн Абдель Ваххаб родился в «семье, известной своей ученостью, начиная с X века Хиджры (XVII в. – Г. К.)». Рассказ о его детстве обрастал подробностями: «Первое, к чему потянулся далекий от игр и развлечений детей его возраста Мухаммед ибн Абдель Ваххаб, был Благородный Коран, и … он знал Его наизусть, не достигнув и десяти лет». Тогда же «он начал изучать науки шариата и, в первую очередь, ханбалитский фикх». В двенадцать лет М. ибн Абдель Ваххаб самостоятельно совершил свой первый хадж – наступило время расширения знаний в Медине, где будущий обновитель ханбализма посещал школы богословов, «восхищавшихся» Ибн Таймийей» и «боровшихся» с внесенными в основы веры новшествами, а затем – в Басре и Эль-Хасе. В Басре М. ибн Абдель Ваххаб стал «проповедником, отрицающим противные истине новшества» и противостоявшим «многочисленным противникам – сторонникам этих новшеств».

Возмутитель общественного спокойствия был изгнан из Басры, а затем и из Эль-Хасы и был вынужден вернуться в Неджд, в родное селение Аяйна. Там началась его борьба с наиболее яркими проявлениями джахилийи – местными святилищами, а буквальное толкование шариатских норм побудило его отдать приказ о побивании камнями «неверной» женщины. Неприятие его начинаний правителем Айяны и местными законоучителями заставило М. ибн Абдель Ваххаба бежать и оттуда. Проповедовавшийся им салафизм – возвращение к наследию благородных предков, призывавший восстановить попранные святыни – «поклонение единственному Господу, отказ от многобожия и новшеств, применение шариата во всех мирских делах», в чем он все более убеждался, возможен только при опоре на «государство, идущее по пути Бога». Им стало государство Аль Сауд, с первым правителем которого заключил союз гонимый проповедник: в начале ХХ в. Ибн Сауд распространил опиравшееся на доктрину М. ибн Абдель Ваххаба «благоденствие» и «процветание» на значительную часть Аравийского полуострова.

Точка зрения официального историка ни в коей мере не противоречила мнению руководства религиозного истеблишмента. «Исламским государством, – отмечалось в фетве Совета высших улемов, – стало государство, где властвовали Аль Сауд. Члены этой семьи стали покровителями призыва [Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба] и сражались за него. Это государство руководствуется Божественным шариатом и служит Двум Благородным Святыням»[95].

Обращаясь к фигуре короля-основателя, все тот же официальный историк сообщал, что Ибн Сауд родился в семье, которая не могла не дать жизнь государю: семье «правителей, арабов по происхождению и традициям»[96]. Он должен был стать «воином», и «военное искусство было освоено им в юном возрасте». Будущий король «знал лишь начала чтения и письма, но был знаком с Благородным Кораном». В этом не было ничего странного, – дар государя был иным: «Господь облагодетельствовал его умом, а успех сопутствовал начинаниям обладателя арабской чести – благородства, милосердия, рыцарственности, мужества в бою и мирном труде». Взяв Эр-Рияд, Ибн Сауд возобновил союз с Аль аш-Шейх: «упование на Господа», соединенное с «отвагой и обдуманностью действий», стало «первым камнем, заложенным в основание Королевства». Свидетель событий сообщал, что победителю принесли присягу богословы и главы аристократических семей. Церемонию завершило вручение государю позолоченного меча из дамасской стали[97]: приверженцы ханбалитской доктрины нуждались в покровительстве власти. Эта власть – король-основатель государства и занимавшие трон после его смерти сыновья (а в обозримом будущем – и внуки), на которых распространялась слава Ибн Сауда.

Проходившие в январе 1999 г. торжества по случаю 100-летия создания современного саудовского королевства (на 33 года раньше официальной даты и при прямом игнорировании точки зрения богословов, утверждавших, что это «новшество, заимствованное у иноверцев») прошли под лозунгом объединение и созидание. Вторая часть этой формулы предполагала, что образ Ибн Сауда обрел дополнительные черты («сила воли», «безграничная щедрость», «умелая политика», «понимание законов исторического развития», «глубина знания своего народа»), становясь «творцом возрождения»: «Едва завершился процесс объединения, – писал историк, – как началось движение цивилизационного развития»[98]. Деяния Ибн Сауда и его сыновей содействовали тому, что эра джахилийи безвозвратно заканчивалась: государство, покончившее с ее пороками и утвердившее истинный ислам, этатизировало религию, объединяя ее с властью потомков короля-основателя.

Истинный ислам – это умеренный салафизм, «соединяющий в себе идентичность и современность, призывает учиться прогрессу и мирно сосуществовать с другими, уважая их права»[99], настаивал наследник (в недавнем прошлом) саудовского престола и отец нынешнего наследника принц Наеф бен Абдель Азиз. В этом контексте термин ваххабизм неприемлем[100].

Неприемлемость этого термина провозглашалась не только политическим истеблишментом, но и «просвещенными» членами корпуса богословов: «“Ваххабизм” – это прозвище, которое последователи призыва шейха Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба для себя не выбирали, – писал профессор Исламского университета имени имама Мухаммеда бен Сауда и автор современной биографии реформатора аравийского ислама, – но которое придумали их противники, чтобы оттолкнуть от них людей и внушить им, что речь идет о пятом мазхабе, отличном от четырех известных мусульманских мазхабов. Правильным … названием призыва шейха должно быть “салафитский призыв”»[101]. Уже после появления цитируемой работы верховный муфтий Абдель Азиз бен Абдалла Аль аш-Шейх утверждал: «Призыв шейха [ибн Абдель Ваххаба] направлен на то, чтобы избавить религию от наслоений новшеств и многобожия. Он не сказал что-то новое, но, напротив, выразил всегда существовавшее мнение о поклонении одному Аллаху, у которого нет сотоварища, как это заповедал Его Пророк, … Призыв шейха – это возвращение к тому, что существовало во времена Пророка и его сподвижников, к чистоте веры и прозрачности шариата»[102].

Если М. ибн Абдель Ваххаб «вернул мусульман к исламскому шариату и его основным источникам – Благородному Корану и Пречистой Сунне», то это вовсе не означало, что такого же рода стремление не присутствовало в деятельности иных богословов, принадлежащих к другим суннитским толкам и богословским школам[103]. Из этого вытекало, что салафизм – концентрированное выражение «истинной» сути исламского вероучения; он тесно связан с государством (как условие, исключающее его «вырождения» в экстремизм), господствуя в Саудовской Аравии.

Этот «истинный» ислам уже сформировал «мусульманский саудовский народ», убежденный в том, что, как писал саудовский богослов и член Совета высших улемов, «Господь облагодетельствовал Саудовскую Аравию, в том числе, и ликвидировав в ней споры между мазхабами». «Если, – продолжал он, – спросить сегодня саудовца: “Ты ханифит, маликит, шафиит или ханбалит?”», то он ответит: “Все эти мазхабы – мои!”»[104]. Пропагандируемый саудовским государством умеренный салафизм предстает, в этой связи, ничем иным как этатизированной религией.

[1] Куйляйт Ю. Даулят ад-дин ам дин ад-дауля? (Религиозное государство или государственная религия?) // Ар-Рияд, 27 сентября 2013. URL: http://www.alriyadh.com/2013/09/27/article870909.htm. 

[2] Хашогги Д. Ма аль-хатаа аль-лязи аусаляна иля хазихи аль-халя? (Что за ошибка привела нас к нынешнему положению?) // Аль-Хайят, 5 июля 2014. URL: http://www.alhayat.com/Opi­nion/Jamal-Khashoggi/34002­34.

[3] Аль-Музейни М. Халь нахну би хаджа иля Хайъат аль-амр би аль-мааруф? (Нужна ли нам Лига поощрения добродетели и осуждения греха?) // Аль-Хайят, 7 декабря 2016. URL: http://www.al­hayat.com/Opi­nion/Mohammed-Al-Mzini.

[4] Хадим Аль-Харамейн: наахуз мин Ат-Таура ва Аль-Инджиль ва Аль-Куръан (Служитель Двух Святынь: мы черпаем из Торы, Евангелий и Корана) // Ар-Рияд, 25 октября 2011. URL: http://www.al­riyadh.com/20­10/10/25/article570998.html.

[5] Нида Хадим Аль-Харамейн ли нашр аль-хивар мубадара инсанийя (Призыв Служителя Двух Святынь к диалогу – гуманистическая инициатива) // Аль-Хайят, 28 ноября 2012. URL: http://beta.daral­ha­yat.com/De­tails/456900.

[6] Хадим Аль-Харамейн яктарих аля кымма Макка таасис Марказ ли аль-хивар байн аль-мазахиб (Служитель Двух Святынь предлагает саммиту в Мекке основать Центр диалога между правовыми школами ислама) // Аш-Шарк аль-Аусат, 15 августа 2012. URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=1&issueno=12314&ar­ticle=691000.

[7] Аль-Малик яфтах аамаль ас-сана аль-уля мин ад-даура ас-сабиъа ли Маджлис аш-шура (Король открывает работу первой сессии седьмого созыва Консультативного совета) // Аль-Джазира, 15 декабря 2016. URL: http://www.aljazirah.com/2016/201612­15/av1.htm.

[8] Ар-Рашид А.Р. Аль-джухль милла вахида (Глупость – повсюду одинакова) // Аш-Шарк аль-Аусат, 11 сентября 2016. URL: http://aaw­sat.com/home/article/735436.

[9] Первое саудовское государство (1745–1811) было разрушено в итоге экспедиции на Аравийский полуостров армии египетского правителя Мухаммеда Али. Второе (1843–1865) пало из-за разногласий в семействе Аль Сауд и усиления созданного на западе Неджда ведущей семьей этого региона Аль ар-Рашид эмирата Джебель-Шаммар. См.: Васильев А.М. История Саудовской Аравии. М.: Наука, 1982. С. 86–260.

[10] Ст. 1 приятого 23 сентября 1932 г. указ о переименовании государства гласила: «Название государства “Королевство Хиджаз, Султанат Неджд и присоединенные территории” меняется на “Королевство Саудовская Аравия”. Отныне наш (Ибн Сауда. – Г. К.) титул звучит как “король Королевства Саудовская Аравия”». См.: Амр малякий ракм 2716 (Королевский указ № 2716) // Умм аль-Кура, № 406, 23 сентября 1932. С. 1.

[11] Tuson P., Quich E. (eds.) Arabian Treaties, 1600–1960. Saudi Arabia. Archive Editions, Oxford: Redwood Press, 1992. Р. 21–23, 31–32, 102–108.

[12] Ат-Таалимат аль-асасийя ли аль-Мамляка аль-Хиджазийя (Основные  положения Хиджазского королевства) // Бен Баз А.А. Ан-низам ас-сиясий ва ад-дустурий ли аль-Мамляка аль-Арабийя ас-Саудийя (Политико-конституционная система Королевства Саудовская Аравия). Эр-Рияд: Дар аль-хуррейджи, 2000. С. 253–263.

[13] Недждийское религиозно-политическое движение, сыгравшее ведущую роль в завоевательных походах Ибн Сауда.

[14] Составленный в 1926 г. список обвинений в адрес Ибн Сауда включал «недопустимые» контакты правителя и его сыновей с «неверными», отказ от выселения шиитов из оазисов побережья Персидского залива, выпасы скота «подчиненных власти неверных» трансиорданских и иракских бедуинов в «землях мусульман» – на саудовской территории, действие «позитивистских законов» в Хиджазе. Король вводил в жизнь страны «неприемлемые для мусульман новшества» – телеграф и современное вооружение, считая возможным сохранить традицию внесения изготовленного в Египте покрывала – махмаль для Каабы в Главную мечеть Мекки. См.:  Васильев А.М. История Саудовской Аравии. С. 304.

[15] Мулин Н. Уляма аль-ислям. Тарих ва бунья аль-муассаса ад-динийя фи Ас-Саудийя байн аль-карнейн XVIII ва XXI (Клирики ислама. История и структура религиозного истеблишмента Саудовской Аравии. XVIII–XXI вв.). Бейрут: Аль-Муассаса аль-арабийя ли аль-абхас ва ан-нашр, 2011. С. 150, 154.

[16] Оправдывая собственные притязания на господствующую роль в пределах Неджда, Ибн Сауд говорил: «Я – араб из лучших арабских семей. Я продвигаюсь к власти потому, что мои отцы и деды с древности известны как правители». См.: Аль-Мухтар С.-Д. Тарих аль-Мамляка аль-Арабийя ас-Саудийя фи мадыха ва хадыриха (История Королевства Саудовская Аравия в ее прошлом и настоящем). Т. II. Бейрут, б/г. С. 10.

[17] Ар-Рашид М. Ас-сияса фи ваха арабийя (Политика в аравийском оазисе). Бейрут: Дар ас-Саки, 2003. С. 102.

[18] Вусуль джалялят аль-малик ли асымат Неджд (Прибытие его величества короля в столицу Неджда) // Умм аль-Кура, № 241, август 1929. С. 1.

[19] Аль-Амр би аль-мааруф (Поощрение добродетели) // Умм аль-Кура, № 91, 10 сентября 1926. С. 2.

[20] Ан-Низам аль-асасий ли аль-хукм (Основной закон правления). Ст. 23 // Бен Баз А.А. Ан-Низам ас-сиясий... С. 268.

[21] Косач Г.Г. Саудовская Аравия: внутриполитические процессы «этапа реформ» (конец 1990–2006 г.). М.: ИБВ, 2007. С. 56–59.

[22] Al-Rasheed M. A History of Saudi Arabia. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2010. Р. 63–66.

[23] Ibid. P. 65.

[24] Ан-Низам аль-асасий ли аль-хукм. Ст. 6 // Бен Баз А.А. Ан-Низам ас-сиясий... С. 265.

[25] Муфти Ас-Саудийя: аль-музахарат ля асль ляха фи аль-ислям (Муфтий Саудовской Аравии: у демонстраций нет основ в исламе) // Аль-Джазира, 28 ноября 2012. URL: http://www.aljazeera.net/ho­me/print/f6­451603-4dff-4cal-9c10-122741dl7432.

[26] Мулин Н. Уляма аль-ислям... С. 216–218.

[27] Джалялят аль-малик ясдыр амраху аль-карим ли аль-исраа фи тахъиа мадарис аль-банат (Его величество король издает благородный указ об ускорении подготовки школ для девочек) // Умм аль-Кура, № 1827, 15 июля 1960. С. 1.

[28] Мулин Н. Уляма аль-ислям... С. 228–229.

[29] Сират самаха аш-шейх Мухаммед бен Ибрагим Аль аш-Шейх (Биография шейха Мухаммеда бен Ибрагима Аль аш-Шейха). Б/г. URL: http://www.saaid.net/Warathah/1/shaikh-m.htm.

[30] Мулин Н. Уляма аль-ислям... С. 320–321.

[31] Здесь и далее: Суму аль-амир Фейсал аль-муаззам яъалян фи байан визарий ас-сияса ад-дахилийя аль-джадида (Его Высочество принц Фейсал провозглашает в заявлении Совета министров о новой внутренней политике) // Умм аль-Кура, № 1944, 2 ноября 1962. С. 1, 6.

[32] Коран 3:106. Здесь и далее: Перевод И.Ю. Крачковского.

[33] Аль-Хукума ас-саудийя тактаъ илякатиха ад-дипломасийя маа Аль-Джумхурийя Аль-Арабийя Аль-Муттахида (Саудовское правительство разрывает дипломатические отношения с Объединенной Арабской Республикой) // Умм аль-Кура, № 1944, 2 ноября 1962. С. 2.

[34] Авамир малякийя карима (Благородные королевские декреты) // Умм аль-Кура, № 2387, 3 сентября 1971 г. С. 1.

[35] Аль-Малик Сальман юъид таквин Хейъа кибар аль-уляма би риасат аль-муфти (Король Сальман формирует Совет высших улемов во главе с муфтием) // Аш-Шарк аль-Аусат, 3 декабря 2016. URL: http://aawsat.com/home/article/798096.

[36] Абраз малямих ташкиль Хейъа кибар аль-уляма: тамсиль ли аль-малякийя ва аль-ахнаф (Важнейшие черты состава Совета высших улемов: представительство маликитов и ханифитов) // Аш-Шарк аль-Аусат, 15 февраля 2009. URL: http://www.aawsat.com/de­tails.asp?sec­tion=4&article=507131&issue­no=11037.

[37] Хадим Аль-Харамейн ясдыр амран малякийян би каср аль-фатва аля Хейъат кибар аль-уляма (Служитель Двух Святынь издает указ об ограничении издания фетв членами Совета высших улемов) // Аш-Шарк аль-Аусат, 13 августа 2010. URL: http://www.aaw­sat.com//de­tails.asp?s­ec­tion=1&issueno=11581&article=582296.

[38] Авамир малякийя карима. С. 1.

[39] Ат-Таариф би аль-визара (Задачи министерства). URL: http://www.m­o­ia.gov.sa/Menu/Pages/About.aspx.

[40] Рисалят аль-визара (Миссия министерства). URL: http://www.mo­ia.gov.sa/Menu/Pages/MinistryVision.aspx.

[41] См. тексты законов на сайте министерства URL: http://www.mo­ia.gov.sa/Menu/Pages/MinistryRule.aspx.

[42] Байян мин Хейъат кибар аль-уляма фи тааийд ма иттахазаху вали аль-амр мин истикдам кувват муаххаля ли радд аль-удван аля хазихи аль-биляд (Решение Совета высших улемов в отношении поддержки мер правителя по приглашению войск для отражения агрессии против страны) // Аль-Бухус аль-ислямийя, № 29, 1411 Х. URL: http://www.al­ifta.net/Fatawa/FatawaDetails.aspx?View=Pa­ge&PageID=4122&PageNo=1&BookID=2#P349.

[43] См.: Байян мин Хейъат кибар аль-уляма хауля ахдас Ар-Рияд (Решение Совета высших улемов о событиях в Эр-Рияде) // Аль-Бухус аль-ислямийя, № 69, 1424 Х. URL: http://www.alifta.net/Fatawa/Fa­ta­waDe­tails.aspx?View=Page&PageID=10198&PageNo=1&Book­ID=2­#P367; а также: Байян мин Хейъат кибар аль-уляма хауля ма джара муаххаран фи аль-Мамляка мин ат-тафджират (Решение Совета высших улемов о произошедших в Королевстве взрывах) // Аль-Бухус аль-ислямийя, № 69, 1424 Х. С. 375–382. URL: http://www.al­ifta.net/Fatawa/FatawaDe­tails.aspx?View=Page&PageID=10199&Page­No=1&BookID=2#P375.

[44] Сторонники самой ранней (середина VII в.) исламской религиозно-политической группировки, ушедшие из лагеря халифа Али и начавшие борьбу с ним. Отличались высокой степенью религиозного фанатизма и жестокостью к инакомыслящим единоверцам.

[45] Термин, восходящий к заключительному айяту первой суры Корана «Открывающая»: «Не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших». См.: Коран 1:5–7.

[46] Аш-Шарк аль-Аусат танфарид би насс иджтимаа кибар фукаха аль-умма ва аль-мараджиа аш-шаръийя фи аль-алям (Аш-Шарк аль-Аусат публикует эксклюзивный текст согласия факихов уммы и шариатских авторитетов мира) // Аш-Шарк аль-Аусат, 26 апреля 2008. URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=1&article=46­8485&issueno=10742.

[47] Мулин Н. Уляма аль-ислям... С. 271–272.

[48] Кудум вафд уляма Неджд би риаса самаха аль-муфти аль-акбар мин Ар-Рияд иля Джидда (Прибытие делегации улемов Неджда во главе с верховным муфтием из Эр-Рияда в Джидду) // Умм аль-Кура, № 1489, 13 ноября 1953. С. 6.

[49] Иджмаа аль-уляма ва аль-усра аль-малика аля ан тунат сумуввуху Фейсал джамиа ас-саляхийт ли тасриф шуун ад-дауля (Единодушие улемов и королевской семьи в отношении передачи Его Высочеству Фейсалу полномочий на управление делами государства) // Умм аль-Кура, № 2015, 3 апреля 1962. С. 1.

[50] Косач Г.Г. Саудовский дипломатический корпус: этапы эволюции и источники формирования. М.: ИБВ, 2008. С. 73–74, 156.

[51] Мулин Н. Уляма аль-ислям... С. 275.

[52] Здесь и далее: Там же. С. 278–288.

[53] Джамиъат аль-имам Мухаммед бен Сауд аль-ислямийя. Аль-Куллийят ва аль-маахид (Исламский университет имени имама Мухаммеда бен Сауда. Факультеты и институты). Б/г. URL: http://www.ima­mu.edu.sa/collegesInstitutes/Pages/Default.aspx.

[54] Мулин Н. Уляма аль-ислям... С. 292–298.

[55] Здесь и далее: Тадвин ар-раджих мин акваль аль-фукаха фи аль-муамалят (О регистрации высказываний факихов по мирским делам) // Аль-Бухус аль-ислямийя, № 31, 1411 Х. URL: http://www.al­ifta.net/Fata­wa/FatawaDetails.aspx?View=Page&PageID=4291&Page­No=1&BookID=2#P17.

[56] Низам аль-када (Закон о судопроизводстве). Ст. 5. // Бен Баз А.А. Ан-Низам ас-сиясий... С. 279.

[57] Аль-Махкама аль-улья ас-саудийя тастакилль ан раис Аль-Маджлис аль-ааля ва тартабит би аль-малик (Саудовский высший судебный орган переходит от Главы Высшего совета судопроизводства к королю). 27 декабря 2007. URL: http://www.el­aph.com/Elaph­Web/Politics/2007/1­2/2­90570.htm.

[58] Ас-Саудийя: таваджух ли таухид аль-ахкам аль-кадаийя фи аль-вакаиа аль-мумасиля (Саудовская Аравия: ориентация на кодификацию судопроизводства) // Аш-Шарк аль-Аусат, 25 февраля 2009. URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=43&issueno=11047&article=508495&feature=.

[59] Аль-Адль тасдыр мудаввана аль-ахкам аль-кадаийя ас-сания (Министерство юстиции публикует второй сборник судебных решений) // Ар-Рияд, 21 января 2008. URL: http://www.al­riyadh.com/2008/01/21/ar­ticle­310908.html.

[60] Бад иджтимаат кибар аль-уляма би Ат-Таиф (Высшие улемы собираются в Эт-Таифе) // Ар-Рияд, 26 июля 2009. URL: http://www.al­riyadh.com/2009/07/26/article447767.html.

[61] Аль-Иса: харита тарик ли халль мушкилят аль-када (Аль-Иса: дорожная карта решения проблем судопроизводства) // Аль-Мадина, 5 марта 2010. URL: http://www.al-madina.com/node/244789.

[62] Мудаввана ли аль-ахкам тадумм 3 аляф мадда кадаийя ва таахуд би инсиджамиха маа аль-аср (Кодекс, который включит 3 тысячи судебных прецедента и будет соответствовать времени) // Аль-Хайят, 26 декабря 2016. URL: http://www.alhayat.com/Articles/19­271074.

[63] Косач Г.Г. Саудовская Аравия: внутриполитические процессы «этапа реформ». С. 86–236

[64] Иъалян Низам Хейъат аль-бейъа (Обнародование Закона о Комитете по принесению клятвы) // Аш-Шарк аль-Аусат, 20 октября 2006. URL: http://www.aawsat.com//details.asp?section=4&article=3­88223&issueno=10188.

[65] Ан-Низам аль-асасий ли аль-хукм. Ст. 2. // Бен Баз А.А. Ан-Низам ас-сиясий... С. 264.

В России оба этих религиозных праздника обычно называются Ураза-байрам и Курбан-байрам.

[66] Нура Аль-Фаиз: нудрик мутаталлабат аль-мархаля (Нура Аль-Фаиз: мы понимаем требования этапа) // Аш-Шарк аль-Аусат, 15 февраля 2009. URL: http://www.aawsat.com//details.asp?secti­on=4&ar­ticle=5071­09&issue­no=11037.

[67] Ривайят мутанакида ан манъ риджаль Хейъат аль-амр би аль-мааруф мин мубашара инказ талибат аль-мадраса (Противоречивые свидетельства о том, как сотрудники Лиги поощрения добродетели не позволили начать спасение учениц) // Ар-Рияд, 14 марта 2002. URL: http://www.al­riyadh.com/Contents/2002/03/14-03-2002/page12.html#13.

[68] Хуласа аль-калям: ля ясыхх аль-инкар аля ман юнади би адам игляк аль-махаль ат-тиджарийя аукат ас-салят (Итог разговора: нельзя осуждать того, кто призывает не закрывать места торговли во время молитвы) // Указ, 17 апреля 2010. URL: http://www.okaz.com.sa/new/Is­sues/2­0100417/PrinCon20100417344908.htm.

[69] Хейъат аль-амр би аль-мааруф тульги караран юафи Аль-Гамиди мин мансабихи (Руководство Лиги поощрения добродетели отменяет решение об отстранении Аль-Гамиди) // Аль-Хайят, 28 апреля 2010. URL: http://ksa.daralhayat.com/ksaarticle/134656.

[70] Косач Г.Г. Саудовская Аравия: годовщина национального дня. Институт Ближнего Востока, 26 сентября 2009. URL: http://www.ii­mes.ru/?p=9393.

[71] Аш-Шейх Аш-Шасри юджиб ан ихтилят Джамиъат аль-малик Абдалла (Шейх Аш-Шасри отвечает на вопрос о совместном обучении в Университете короля Абдаллы). Б/г. URL: http://www.you­tube.com/wa­tch?v=vmEUc5fxy9w.

[72] Амр малякий: иъфа Саад аш-Шасри мин амалихи фи Хейъат кибар аль-уляма (Королевский указ: освобождение Саада Аш-Шасри от работы в Совете высших улемов) // Указ, 5 октября 2009. URL: http://www.okaz.com.sa/new/Issues/20091005/Con20091005307886.htm.

[73] Ахдаф Машруа аль-Хасба (Цели Проекта поощрения добродетели и осуждения греха). Б/г. URL: http://www.hisbah.gov.sa/ahdaaf.html.

[74] Аль-Мадина: истимрар таукыф анасыр Аль-Хейъа (Медина: задержание членов Лиги продлено) // Аль-Хайят, 1 апреля 2010. URL: http://www.daralhayat.com/portalarticlendah/125677.

[75] Ас-Судейри: ля насмах би истигляль манабир аль-масаджид (Ас-Судейри: мы не позволим эксплуатировать кафедры мечетей) // Аль-Хайят, 30 ноября 2016. URL: http://www.alhayat.com/m/sto­ry/1881722­5#sthash.7Z9Yu9RM.dpbs.

[76] Аш-Шура ястадъи вазир аш-шуун аль-ислямийя ли мусаалятихи ан хутаб аль-джумъа (Консультативный совет приглашает министра исламских дел, чтобы задать ему вопросы о пятничных проповедях) // Аль-Хайят, 3 ноября 2016. URL: http://www.alha­yat.com/Articles/18306­584.

[77] Эль-Ахса тушиъу аль-яум джасамин 8 кадау фи аль-амаль аль-ирхабий фи Ад-Дальва (Эль-Хаса прощается сегодня с 8 жертвами террористической акции в деревне Ад-Дальва) // Ар-Рияд, 7 ноября 2014. URL: http://www.alriyadh.com/991994. 

[78] Мин Аль-Кудейх или Эль-Ануд: расаиль ДАИШ аль-джадида (От Эль-Кудейха до Эль-Ануда: новые послания ИГИЛ) // Аш-Шарк аль-Аусат, 22 мая 2015. URL: http://aawsat.com/home/article/3737­76.

[79] Кибар аль-уляма тудин ихтитаф аль-кады Аль-Джирани (Совет высших улемов осуждает похищение судьи Аль-Джирани) // Аль-Хайят, 17 декабря 2016. URL: http://www.alhayat.com/Articles/191­18537.

[80] Аль-Мамляка: 8,6 мильон насама джумля аль-кувва аль-амиля (Королевство: общая численность рабочей силы 8,6 млн. чел.) // Аль-Хайят, 1 марта 2010. URL: http://ksa.daralhayat.com/ksaartic­le/114181.

[81] В 2015/2016 учебном году общая численность саудовских студентов только в Соединенных Штатах составила более 61 тыс. чел., уступая лишь студентам из Китая и Индии. См.: Ас-Саудийя фи марказ салис би адад аль-мубтаисин фи Америка (Саудовская Аравия занимает третье место по количеству студентов в Америке) // Аш-Шарк аль-Аусат, 4 декабря 2016. URL: http://aaw­sat.com/home/article/799306.

[82] Хадим Аль-Харамейн: аль-хукума ас-саудийя таъмаль аля нашр сакафа хукук аль-инсан (Служитель Двух Святынь: саудовское правительство распространяет культуру прав человека). – Аш-Шарк аль-Аусат, 29 мая 2010. URL: http://www.aawsat.com/de­tails.asp?section=4­section=4&article=571619&issueno=11505.

[83] В обращенном к «сестрам, представительницам интеллигенции и университетской профессуры» послании «Участие женщины в политике» верховный муфтий Абдель Азиз бен Абдалла Аль Аш-Шейх писал: «Эти требования (об участии женщин в политике. – Г. К.) должны быть пересмотрены. Служат ли они религии ислама? Послужат ли они сплочению и единству исламской уммы? Поднимут ли они престиж веры? Дело, сестры, не связано с провозглашением позиции, использования открывшихся возможностей, резервированием мест [в Консультативном совете]. Дело связано с врагами уммы, продолжающими плести заговоры против нее, стремящимися расколоть наши ряды. Все, что они говорят о правах женщин, один из таких заговоров. Я хотел бы, сестры, чтобы вы осознавали реальность, понимали бы, сколь велика лежащая на вас ответственность и не открывали бы дверь перед врагами ислама».  См.:  Рукн самаха аль-муфти. Мушарака аль-маръа фи ас-сияса (Страница муфтия. Участие женщины в политике), б/г. URL:  http://www.alifta.net/Fatawa/FatawaChapters.aspx?languagename=ar&View=Page&PageID=58&PageNo=1&BookID=6.

[84] Би карарейн тарихийейн аль-малик яхджуз макъад аль-маръа би Аш-Шура ва юдхилюха мунафиса аля аль-маджалис аль-балядийя (Двумя историческими указами король резервирует женщинам места в Консультативный совет и вводит их в круг конкурентов на муниципальных выборах) // Аш-Шарк аль-Аусат, 26 сентября 2011. URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=4&article=64­2138&issueno=11990.

Имелись в виду события 628 г., связанные с неудачной попыткой еще пребывавшего в Медине Мухаммеда осуществить малый хадж в Мекку, закончившиеся, тем не менее, подписанием соглашения (о необходимости которого говорила Хинд бинт Сухейль) с мекканцами, впервые признавшими Пророка равноправной стороной.

[85] Аль-Малик Абдалла ассас Джамиъа аль-амира Нора ли аль-банат фи Ар-Рияд (Король основал женский Университет имени принцессы Норы в Эр-Рияде) // Ар-Рияд, 30 октября 2008. URL: http://www.alriyadh.com/2008/10/30/article384418. Цит. статья подчеркивала что мужчины должны гордиться своими матерями, сестрами и женами, как это делал Пророк, «гордо называвший имена своих жен и дочерей», и Ибн Сауд, «следуя примеру Пророка, гордо называл имя своей сестры Норы».

[86] Ан-Ниса ядхильна Маджлис аш-шура ас-саудий ли аваль марра фи ат-тарих (Впервые в истории женщины становятся членами саудовского Консультативного совета) // Аль-Арабийя, 11 января 2013. URL: http://www.alarabiya.net/articles/2013/01/11/2598­77.html.

[87] 20 ваджхан нисаийан фи Аш-Шура (20 новых женских лиц в Консультативном совете) // Аль-Хайят, 4 декабря 2016. URL: http://www.alhayat.com/Articles/18884666/20.

[88] Хадим Аль-Харамейн ядъум духуль аль-маръа ас-саудийя фи аль-интихабат аль-балядийя (Служитель Двух Святынь поддерживает участие саудовских женщин в муниципальных выборах) // Аш-Шарк аль-Аусат, 27 августа 2015. URL: http://www.aawsat.com/ho­me/article/438756.

[89] Аль-Интихабат ас-саудийя: аль-маръа тусдых би саутиха маа ар-риджаль фи маракиз аль-иктираа (Саудовские выборы: голос женщин соперничает с голосом мужчин на участках для голосования) // Аш-Шарк аль-Аусат, 13 декабря 2015. URL: http://www.aawsat.com/home/article/518556.

[90] Назаха туаккид мухаляфа 10 визарат ададан мин давабит ат-таакуд (Назаха подтверждает, что 10 министерств нарушили правила заключения контрактов) // Аль-Хайят, 28 ноября 2016. URL: http://www.alhayat.com/m/story/18777943#sthash.Jf8WCY1f.dpbs.

[91] Аль-Куэйлейт Ю. Мин аль-махаллийя иля алям муавалям (От провинциальности к глобализированному миру) // Ар-Рияд, 7 июня 2010. URL: http://www.alriyadh.com/2010/06/07/article5326­70.html.

[92] Аль-Хейс А. Мушарака аль-маръа фи аль-хайя ас-сиясийя ас-саудийя (Участие женщины в саудовской политической жизни) // Аль-Джазира, 17 октября 2011. URL: http://www.aljazeera.net/N­R/EXER­ES/26C86176-EB3A-45AA-874D-369D9D87DA21.htm.

[93] Идана Хейъат аль-амр би аль-мааруф би ат-тасаббуб фи хадиса Аль-Баха (Осуждение Лиги поощрения добродетели в том, что она виновна в катастрофе в Эль-Бахе) // Аль-Арабийя, 10 июля 2012. URL: http://al­arabiya.net/articles/2012/07/10/225639.html.

[94] Здесь и далее: Аль-Усейман А.С. Тарих аль-Мамляка аль-Арабийя ас-Саудийя. Аль-Джуз аль-авваль (История Королевства Саудовская Аравия. Ч. I). Эр-Рияд: Мактабат аль-малик Фахд аль-ватанийя, 1999. С. 59–78.

[95] Самрат давва аш-шейх Мухаммед ибн Абдель Ваххаб ва асаруха (Плоды и итоги призыва шейха Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба) // Аль-Бухус аль-ислямийя, № 16, 1406 Х. URL: http://www.alifta.net/F­atawa/fatawaDetails.aspx?BookID=2&View=Page&PageNo=2&PageID=2339&languagename=.

[96] Здесь и далее: Аль-Усейман А.С. Тарих аль-Мамляка аль-Арабийя ас-Саудийя. Аль-Джуз ас-сани. (История Королевства Саудовская Аравия. Ч. II). Эр-Рияд: Мактабат аль-малик Фахд аль-ватанийя, 1999. С. 43–71.

[97] Аз-Зирикли Х. Аль-ваджиз фи сират аль-малик Абдель Азиз (Краткое описание жизни короля Абдель Азиза). Бейрут: Дар аль-абхас, 1972. С. 89.

[98] Аль-Усейман А.С. Тарих аль-Мамляка аль-Арабийя ас-Саудийя. Аль-джуз ас-сани. С. 355.

[99] Вали аль-ахд: Аль-Мамляка камат аля аль-манхадж ас-саляфий ва лян татаназаль анху (Наследник престола: Королевство возникло на основе салафизма и не откажется от него) // Аль-Хайят, 28 декабря 2011. URL: http://ksa.daralhayat.com/ksaarticle/344324.

[100] Использование термина «ваххабизм» в саудовской религиозно-политической риторике вплоть до 1960-х гг. (не говоря уже о богословах ваххабитско-ханбалитской версии) было, как отмечал саудовский автор, широко распространенным явлением. Этот термин употребляли посещавшие Аравийский полуостров европейские путешественники и исследователи и даже арабские «защитники» этой версии (египетский реформатор ислама Мухаммед Рашид Рида был одним из них). Предшественник нынешнего верховного муфтия шейх Абдель Азиз бен Баз считал возможным определить ваххабизм как «стремление держаться Книги Аллаха и Сунны Его Пророка», а ваххабитов – как мусульман, «более других держащихся Книги и Сунны» // Аднан А. Ас-Саудийя аль-бадиля. Малямих ад-дауля ар-рабиъа (Альтернативная Саудовская Аравия. Черты четвертого государства). Бейрут, Ат-Танвир ли ат-тыбаа ва ан-нашр ва ат-таузиа, 2012. С. 127–130.  

[101] Аль-Хукайль С.А.-Р. Жизнь шейха Мухаммада ибн Абд Аль-Ваххаба. М.: Прогресс, 2003. С. 66.

[102] Рукн самахат аль-муфти. Хутба амм 1411 аль-хиджрий (Страница муфтия. Проповедь 1411 г. Х.) // Аль-Джамиа ли хутаб ли самахат аш-шейх Абдель Азиз бен Абдалла бен Мухаммед Аль Аш-Шейх, 1411. С. 220. URL: http://www.alifta.net/Fatawa/FatawaChapters.as­px?language­name=ar&View=Page&PageID=12&PageNo=1&BookID=6.

[103] Аль-Хукайль С.А.-Р. Жизнь шейха Мухаммада ибн Абд Аль-Ваххаба. С. 65.

[104] Аль-Хассын С.А.-Р. Аль-Хуррийя ад-динийя фи ас-Саудийя (Религиозная свобода в Саудовской Аравии). Эр-Рияд: Дар аль-гайна ли ан-нашр, 2009. С. 51.