• Религия и общество на Востоке
• 2020 год
• № 4

• интервенции
• религиозный фактор
• межконфессиональные столкновения
• Антанта
• Османская империя
• Турецкая республика
• США
• Россия
• Крым
• Севрский договор
• П.Н. Врангель
• Дамад Ферид-паша

Небольшой исторический документ из Государственого архива РФ, публикуемый ниже, относится к поворотному моменту в истории народов бывшей Османской империи и датирован сентябрем 1920 г. Он интересен тем, что почти каждая его строка представляет в концентрированном виде ту или иную проблему противоборства – в национальном, геополитическом и конфессиональном планах в острейший для Малой Азии и Ближнего Востока период. Все три указанных проблемных аспекта до сих пор отзываются в жизни региона, обусловливая важность обращения к историческим событиям вековой давности.

Особенно рельефно предстает использование религиозного аргумента в попытках как местных, так и внешних сил, не упустить некий исторический шанс, «уловить момент» в достижении своих целей на турецких территориях, погруженных в то время в хаос гражданского противостояния. Примечательно, что респондентом великого визиря в приводимом документе выступал человек, направлявшийся из Стамбула далее с миссией в ставку генерала Врангеля – в другую объятую гражданской войной страну, Россию.

Публикуемый документ представляет собой перевод с французского секретного донесения российского агента, который передавал сведения от некоего «главного осведомителя». В тексте приводятся детали беседы американского уполномоченного, получившего аудиенцию у главы османской администрации, по-видимому, в Стамбуле. Тема религии поднимается собеседниками в тесной связи с военными действиями и попытками интервенции.

Великий визирь ставит отчетливый акцент на конфессиональном противопоставлении, в частности турок-мусульман и греков-христиан, интересы которых увязываются исключительно с их государствами. Звучат даже недвусмысленные угрозы в отношении христиан и их центров в пределах Османской империи. Показателен весьма хладнокровный подход американского представителя, которого возможные межконфессиональные столкновения интересовали исключительно в связи с политическим противостоянием держав в регионе и проектами будущего Турции.

В примечаниях к публикации сделана попытка своего рода обрамления документа важными сведениями, поступавшими в том числе от других агентов, работавших в Малой Азии и на Ближнем Востоке. Большим подспорьем в комментировании текста послужили новейшие исследования по истории Турции периода Севрского договора.

Источник: ГАРФ Ф. Р6215, Оп. 1, Д. 21 Агентурные записи о положении на Ближнем Востоке. 10.09.1920–30.04.1921 (43 л.) Л. 33.

Секретно. 22 сентября /5 октября 1920 г. Перевод с французского.

[Л. 33] Наш главный осведомитель сообщает нам следующее:

«Штаба американской армии капитан Стенли Мичелл, который находится в Константинополе проездом, отправляясь с миссией¹ к генералу Врангелю², сообщил мне конфиденциально свою беседу, которую он имел 1 октября с великим визирем Ферид пашей³».

«Ферид паша, – сказал капитан, – принял меня с большими почестями⁴, причем беседа немедленно перешла на политические темы. Ферид паша просил меня сказать ему, как относится американское общественное мнение к турецкому вопросу⁵ и возможно ли создать в Америке пропаганду с целью опровержения лжи и клеветы греков и борьбы с их пропагандой⁶, а также чтобы защитить турецкий народ, который не заслуживает судьбы, предопределенной ему Европой⁷ с исключительной целью воспользоваться его богатствами. «Я готов, – сказал Дамад Ферид паша, – предоставить американцам всякие льготы и концессии экономического характера за их политическую помощь. Я хорошо знаю, что американцы не стремятся к территориальным завоеваниям, а лишь имеют в виду обеспечить свои экономические интересы. Это стремление вашей великой республики, которая спасла Европу, вполне соответствует нашей политике, которая стремится к объединению с народами, не стремящимися к отнятию территорий наших предков, на которые мы имеем неоспоримые права. Если эти народы помогут нам возродить и организовать Турцию, мы будем делиться всеми прибылями, которые от этого произойдут, с ними⁸. Я был бы вам очень признателен, если бы вы о наших мыслях и наших взглядах поставили в известность ваше [Л.34] правительство и ваших соотечественников и если бы вы порекомендовали мне журналистов и известных лиц вашей страны, которые пожелали бы предпринять компанию в этом направлении. Мы предоставили бы им любые денежные суммы и это было бы в общих интересах».

Затем великий визирь просил капитана Мичелла сказать, известно ли ему что-нибудь по поводу циркулирующих слухов о предстоящем в непродолжительном будущем полном расчленении Турции – проект, инспирируемый англичанами и предусматривающий передачу Константинополя Греции.

Капитан Мичелл ответил, что этот слух может стать вероятным в том случае, если турецкое правительство окажется не в состоянии выполнить условия мирного договора. После этих слов Дамад Ферид паша, теряя хладнокровие, вскочил совершенно бледный и угрожающим тоном произнес: «Хорошо. В тот день, когда державы Согласия решат вычеркнуть Турцию из числа независимых народов и отдадут Константинополь, место пребывания нашего калифата, грекам, произойдет убийство всех христиан⁹, и Константинополь будет срыт с лица земли».

Капитан Мичелл заметил, что он забывает, что Константинополь занят союзниками¹⁰, и он сомневается, чтобы обезоруженные турки могли привести в исполнение подобное решение. На это великий визирь возразил: «Вы увидите, что мы еще способны сделать, а также имеем ли мы или не имеем оружия. Вы увидите, как сумеет умереть народ, история которого полна славными страницами».

Капитан Мичелл сообщил мне, что после продолжительной беседы с великим визирем он пришел к тому заключению, что правительство турецкое в своем стремлении сохранить Турцию в границах, установленных Севрским договором, опирается в настоящее время на политику итальянцев [Л.35] и, в особенности, французов, которая стремится к уменьшению английского влияния и полного проникновения Англии на Восток, и что англофильская политика Дамад Ферида ошибочна. Он прибавил: «Мое впечатление, что Дамад Ферид паша – ханжа и лицемер, без всякого государственного ума и без доблести¹¹. Это – не человек, который может спасти Турцию, если она вообще может быть еще спасена¹²».

ПРИМЕЧАНИЯ И КОММЕНТАРИИ

¹Речь идет об одном из множества визитов представителей иностранных военных в Крым, в ставку правителя и главнокомандующего Вооруженными силами Юга России (ВСЮР), а затем т.н. Русской армии, боровшейся с Советской властью. В книге воспоминанийтогдашнего ее главы, барона и генерала Петра Николаевича Врангеля, упоминались зарубежные военные миссии, с которыми тот тесно контактировала с самого начала своего правления в Крыму, с апреля 1920 г. Американскую миссию там возглавлял (вплоть до эвакуации белыхв ноябре того же года) контр-адмирал Н.А. Мак-Колли.

«В конце апреля, – писал П.Н. Врангель, – я дал несколько обедов представителям иностранных миссий английской, французской, американской, японской, сербской и польской… На изменение политики Великобритании рассчитывать не приходилось, мы могли искать поддержки лишь в правительстве Франции и, может быть, Америки. С целью получения поддержки этих стран я предпринимал шаги и в Севастополе, и в Париже. 29 апреля (12 мая) военный представитель в Константинополе генерал Лукомский писал по моему поручению нашему дипломатическому представителю А.А. Нератову:“Главнокомандующий полагает, что нам надлежит всемерно использовать отмечаемое за последнее время благоприятное отношение к нам американцев. Главнокомандующий рассчитывает как на дипломатическую, так в будущем и на финансовую поддержку С.-А. Соединенных Штатов”»[Врангель 2002].

Изданный в 1921 г. сборник «Антанта и Врангель»содержал интереснейший анализ внешнего влияния на крымский очаг Белого движения. Соединенным Штатам в нем посвящен был самый маленький в сравнении с Британией, Францией, Италией и даже Бельгией пассаж. Но он содержал довольно важные сведения и едкие замечания, фрагмент из которого стоит привести здесь.

«Еще в “царствование” ген. Деникина, Соединенные Штаты Северной Америки, в лице верховного комиссара в Турции, связались с правительством Крыма, причем посредником в переговорах выступил адмирал флота Соед. Штатов Н. Мак-Колли. Для ознакомления с положением дел на юге России были командированы Н. Деи и лейтенант с.-американского флота Т. Тиндаль. В двадцатых числах января 1920 г. в Константинополь прибыл пароход “Сангамон”, имевший 5600 тонн военного груза, направляемого в Новороссийск. В марте 1920 г. прибыл в Феодосию из Нью-Йорка пароход “Честер Вальси” с грузом пулеметов и машин. Деловитые янки, очевидно, считали нужным своими пулеметами спасти правительство контрреволюционного барона, что не мешало им, однако, транспортировать в Крым дипломатов, лейтенантов флота и даже одного... архиепископа. Соединенные Штаты Северной Америки, направляющие в Крым задыхавшимся в кольце Красной армии белогвардейцам, ждущим помощи оружием и деньгами, архиепископа – в этом проявился американский юмор...».Альф И. (Сеймович). «Антанта и Врангель» (Одесса, 17 июля 1921 г.) в кн.: [Антанта и Врангель 1923, 38].

В течение года к британской позиции – относительно примирительной в отношении советской власти – приблизились мнения поляков и итальянцев, так что, как писал П.Н. Врангель, «одни Франция и Америка оставались верными прежней политике… Что касается Америки, то она решительно отказывалась от каких-либо переговоров с большевиками» [Врангель 2002].

Представитель американского штаба армии Стенли Митчелл, прибыл к генералу П.Н. Врангелю из Стамбула (по российской и французской традициям этот город называли тогда Константинополем). В Стамбуле в свое время – после конфликта с прежним главкомом ВСЮР генералом А.И. Деникиным – барон Врангель и сам находился с начала февраля по начало апреля 1920 г.На тот момент, как писал П.Н. Врангель, «снабжение Крыма, как топливом, так и всем прочим, производилось через Константинополь. Там же пребывали верховные союзные комиссары, непосредственные руководители политики своих правительств на Ближнем Востоке и юге России». Визит представителя Северо-Американских Соединенных Штатов (как в России называли тогда США) пришелся на начало октября 1920 г., тяжелейшее время для армии Врангеля. Уже в ноябре того же года была проведена почти безупречно организованная эвакуация остатков «белой» армии в Стамбул (порядка100 тыс. чел.).

Уже к концу лета произошли очередные изменения в международной диспозиции: стало ясно, что союзники «Белой армии» (Штаты и Франция) ведут сложную геостратегическую игру, участником которой они видят и Советскую Россию. На серьезную военную помощь рассчитывать не приходилось, нужно было готовиться к тотальному отступлению.Барон Врангель приводил содержание дипломатических телеграмм от августа 1920 г., в которых егоглавный представитель при командованиисоюзниковМихаил Николаевич Гирс (1856–1932, тайный советник, гофмейстер, бывший посол в Стамбуле(с 1912 до октября 1914 г.) и Риме – с марта 1915 г. вплоть до Октябрьской революции) сообщал, что «Американское правительство опубликовало ноту, излагающую взгляд С.-А. Штатов на русский и польский вопросы», и в ней ясно говорилось, что американцы настаивали, что решение ряда международных вопросов, в том числе судьбы Армении и территорий Ближнего Востока, «должно состояться с согласия и при участии России», хотя речь о признании Советов якобы вовсе не шла.

Едва ли повесткой переговоров, которые, согласно публикуемому документу планировались в Крыму, могла быть военная помощь Белому движению, – особенно учитывая мнения европейских держав, все больше склонявшихся на сторону сильнейшего в противостоянии «белых» с Советами.Вероятнее всего предположить, что переговоры должны были коснуться организации будущей эвакуации, которая потом, действительно, прикрывалась в Черном море иностранными военными кораблями.

Что касается посещения османского великого визиря, то эта встреча была важна, кроме прочего, для составления планов обеспечения безопасности и размещения на первых порах огромного числа русских, которые могли вскоре быть эвакуированы в Анатолию. Как писал П.Н. Врангель, он специально поручил «принять меры к организации помощи имеющим прибыть беженцам, привлекши к работе русские, и, если представится возможность, и иностранные общественные силы». Барон Врангель писал: «Особенно надеялся я на помощь американского Красного Креста». (Кстати, именно на американских судах Красного Креста вначале вспыхнул пожар в полночь с 12 на 13 ноября, в период погрузки к эвакуации, а за пожаром последовали грабежи складов.)

В условиях стремительно менявшейся оперативной обстановки на малоазийских территориях и обострившейся межконфессиональной ситуации американцам было необходимо, очевидно, иметь в виду те реальные силы «на земле», которые могли гарантировать наилучший результат предстоявшей масштабной военно-гуманитарной операции. Задуманная акция по переброске в Малую Азию, хотя и очень относительно организованных, но все еще боеспособных частей «Белой армии» могла дать американцам свои выгоды.

Заключительные выводы в конце публикуемого документа подтверждают, что диалог с визирем был призван, в том числе, внести ясность в вопрос, насколько руководство Порты уповает на поддержку англичан как ведущей иностранной силы в Турции, Средней Азии и Закавказье на тот момент. Вопрос о поддержании боеспособности «Белой армии» в эмиграции, который англичанами был еще раньше фактически решен отрицательно, для американцев мог представлять интерес, в том числе и в деле балансирования разнородных сил на аренах острейшей международной военно-политической конкуренции того времени – на юге России и в Малой Азии.

² Врангель Петр Николаевич (1878–1928), генерал-лейтенант, один из основных руководителей Белого движения в России в годы Гражданской войны, главнокомандующий Вооруженными силами Юга России (после объединения т.н. Добровольческой армии и Всевеликого Войска Донского).Происходил из известного и старинного дворянского рода, имел наследственный титул барона. После эмиграции в ноябре 1921 г. проживал в Стамбуле, Сремских Карловцах, Брюсселе. Создатель Российского общевоинского союза (РОВС, 1924 г.), объединившего воинские эмигрантские организации и группы в странах Русского Зарубежья.

³Дамад Ферид-паша(1853–1923) (Мехмет Адиль Ферид, добавивший к имени Дамад после того, как породнился с султанским домом, женившись дочери султана Абдул-Меджида и сестре султана Мехмеда VI) – государственный деятель Османской империи,великий визирь (март-сентябрь 1919 г. и апрель-октябрь 1920 г.), был членомГосударственного совета, состоял в османской партии «Хюрриет ве иттиляф» («Свобода и согласие»). В начале карьеры служил на дипломатических должностях в посольствах в Париже, Петербурге и Лондоне. Как глава султанского правительства подписывал Севрский договорот 10 августа 1920 г., по которому под властью Турции оставались лишь области в центральной части Малой Азии и Южного Причерноморья. Опасаясь националистов, вынужден был эмигрировать, скончался в Ницце. Его отец занимал в свое время пост паши Бейрута и Сайды (1857) и тоже являлся членом Государственного совета.

Описанный в документе визит состоялся всего через полтора месяца после подписания капитулянтского Сервского договора, который так и не был ратифицирован новым турецким законодательным собранием (Великим национальным меджлисом). Но в отношении национально-религиозной политики США в Турции важнее то, что полтора месяца спустя после описанного напряженного диалога великого визиря с американским военным представителем, президент Вудро Вильсон выступил с инициативой передачи Армении огромных территорий в Восточной Анатолии, включая черноморский порт Трабзон. Яростныебоевые действия националистов-кемалистов не позволии сбыться этим планам.

Остается неясным, какие иллюзии мог питать Ферид-паша в плане предотвращения раздела его страны иностранными державами после подписания Севрского договора. Однако из документа видно, что ни протестантская Англия, ни католические Франция и Италия, которые должны были, по договору, получить наибольшие территории бывшей Османской империи, не вызывали у него столько негодования, сколько православная Греция. Он даже разразился угрозами мстить грекам именно как христианам в случае передачи им столицы, которую, по условиям договора, предполагалось оставить под международным контролем.

⁴ Очевидной была высокая заинтересованность турок в таком союзнике, как Соединенные Штаты, которые пытались действовать в образе арбитра над схваткой «классических» колониальных держав Европы. Кроме того, турки были обеспокоены тем, что американская Комиссия Кинга-Крейна доносила до мировой общественности сведения о депортации малоазийских христиан 1915 г. и колоссальных жертвах среди них, представляя тем самым младотурок в роли палачей собственных этноконфессиональных меньшинств (см. фотокопии документа «King-Crane Commission Report, submitted by Charles R. Crane and Henry Churchill King, 28 August 1919»[King-Crane1919] итекстсекретного приложения к отчету: «ConfidentialAppendixoftheCommissionReport, preparedbytheCommissionforuseofAmericansonly» [King-Crane …Appendix 1919]. Поэтому настолько важно для турок было «перетянуть» мнение американской администрации на свою сторону, противопоставляя антитурецкой агитации свое видение происходивших трагических событий. (Детальный анализ этой важной ближневосточной инициативыадминистрации В. Вильсона в контексте соперничества с европейскими державами см.:[Patrick2015].)

⁵Важным для османской администрации было также освещение событий в Малой Азии в американской печати, имевшей огромное влияние на общество. В тот непростой исторический момент общественное мнение в США формировалось под воздействием разных лоббистских групп и эмигрантских кругов и представляло собой поле острой конкурентной борьбы между выразителями мнений, соответственно, сторонников младотурок и представителей греческой, армянской, итальянской и других диаспор, которые в основном поддерживали и раздел Анатолии, и боевые действия своих единоплеменников на турецких территориях.

⁶Особенное значение турки придавали даже не проармянской агитации в Соединенных Штатах, а пропаганде «греческого дела». В этом виделась не только национальная, но и отчетливая религиозная составляющая. Недаром в публикуемом документе этот аспект подчеркивался несколько раз, в том числе в момент эмоциональной реакции Ферида-паши.

⁷ После того, как стали известны планы Франции, Британии и Италии по колониальному разделу ближневосточных территорий Османской империи (Соглашение Сайкса-Пико, май 1916 г.), намерение Британии патронировать в Палестине автономный еврейский анклав, а также другие проекты колониальной перекройки региона, настало время собственно Малой Азии. Греция как христианская страна с высокой религиозной составляющей национальной идентичности населения рассматривалась турками в качестве главной опасности возбуждения местных христиан. Особенно чувствительным это казалось в тех районах, где христиане сравнительно недавно пережили жестокие репрессии.

В частности, в Самсуне и его окрестностях, а также в Токате и других местах еще в 1890-е годы имели место жестокие межрелигиозные столкновения и кровавые подавления бунтов местных армян. Многие факторы вызывали всплески межрелигиозной розни, которые волнами докатывались до начала 20-х годов ХХ в. Например, еще в феврале 1897 г. российский вице-консул в Самсуне доносил нашему послу в Стамбуле:

«Местное христианское население сильно встревожено слухами, что магометане, очень недовольные этим положенем [сбором редифов, мобилизацией], грозят истребить всех христиан к концу рамадана или во время байрама и относятся в данном случае с особою злобою к здешним грекам, приписывая сбор редифов войне с Греческим Королевством»(АВПРИ. Ф. 151. Оп. 482. Д. 1166. Азиатский Департамент. Самсун 1897 г.Донесение №41 от 15 февраля 1897 г. Л. 1–1об.).

Последовавшая в 1919 г. интервенция греков в Малой Азии, названная в турецкой историографии Греко-турецкой войной, доказала справедливость опасений турок. Греки стали, по сути, удобным орудием для Британии и Франции, чтобы их руками несколько лет вести боевые действия против турок в Малой Азии. Определенная самостоятельность действий греков стала проявляться только с октября 1920 г., когда после кончины греческого короля Александра I (пробритански настроенного) на престол снова ступил король Константин I, которому страны Антанты отказали в поддержке за тесные отношения с Германией (хотя он доводился двоюродным братом как русскому царю Николаю II,так и английскому королю Георгу V). Король Константин уже воевал против турок во время Первой балканской войны (октябрь 1912 – май 1913 г.).

В другом своем донесении еще от марта 1897 г. наш вице-консул в Самсуне сообщал о нападениях на армян в Токате и окрестностях, где погибли более сотни человек, в том числе монахи местного армянского монастыря, который был разграблен. Он добавлял следующее:

«Это прискорбное происшествие вызвало повсюду сильное брожение в среде магометан, подстрекаемых более зажиточными из их среды и магометанским духовенством к избиению армян, и произвело большую панику в среде христианского населения окружающих местностей. В Сивасе, после Токатских беспорядков, по полученным мною от прибывших из этого города лиц сведениям, лавки были в течение более двух недель закрыты и христиане боялись показываться на рынке. По полученным мною перед выездом в Токат известиям из Синопа, такая же паника существовала и там. В Амасии, как мне сообщали в последнем городе, местные софты и муллы в четверг 13 числа пришли на рынок точить ножи, топоры, кинжалы и проч., открыто заявляя, что это делается ими с целью перебить христиан, а местные беи дали приют, говорят, кто шести, кто десяти, а кто и большему числу головорезов с целью поделиться с ними добычею» (Там же. Донесение №119 из Токата от 27 марта 1897 г. Л. 13об.–14).

В упомянутых районах, бывших более двадцати лет назад ареной межрелигиозных столкновений, турки более всего опасились нового подъема христиан-армян под действием предполагаемых военных успехов греков. Поэтому националисты пытались действовать превентивно – обезвредить и деморализовать возможных повстанцев:

«Генерал Киазим Кара Бекир паша получил приказ Мустафа Кемаля немедленно отправиться в окрестности Самсуна и принять меры против весьма вероятного там десанта греков. Кроме того, он должен принять надлежащие меры и поставить христианское население указанной местности в положение, препятствующее им вредить националистам. Кара Бекир паша получил также инструкции по поводу операции на фронте Афион Кара Гиссара» (ГАРФ. Ф. Р6215. Оп. 1. Д. 21. Л.1. Сводка №1166 от 10/23 сентября 1920 г. Секретно).

Именно Кязим-паша Карабекир возглавлял турецкие войска на востоке, и возглавил наступление на армянском направлении 28 сентября 1920 г. – спустя 4 дня после объявления Республикой Армения войны Турции. Видимо, обострение было предсказуемым, раз глава Национального собрания Мустафа Кемаль посчитал нужным предотвратить возможные восстания армян в своем тылу.

⁸ По сути, речь шла о продолжении на новых условиях действовавшего вплоть до Первой мировой войны режима капитуляций[Ahmad2000, 18].Один из турецких авторов монографии по истории Османской империи пишет, что «хотя Севрский договор попытался заставить Османское государство признать старые концессии (капитуляции), в Лозанне(Лозаннский мирный договор от 24 июля 1923 г. – А. С.) они были окончательно отменены» [Кютюкоглу 2006, 471]. Очевидно, Ферид-паша указывал на широкие возможности экономических преференций (капитуляций) для Соединенных Штатов на основании собственноручно подписанного им Севрского договора.

⁹ Турки рассматривали христиан как внутреннюю опасность в условиях внешнего вмешательства – по сути, вооруженной интервенции «христианских» держав: Франции, Италии, Британии, Греции. Христиане бывшей империи, в особенности армяне, пытались использовать момент, чтобы под покровительством сильных европейских патронов попытаться выиграть для себя максимум возможного – вплоть до независимости. О неуклюжих попытках такого рода сообщали и российские агенты. Так, в сводке от 30 сентября (по н. ст.) 1920 г. говорилось: «Сообщают, что Киликия превращена в независимое армянское государство под протекторатом французов. Один из офицеров вновь созданного государства 10 сентября прибыл через Пандему в Баликессер, где в одной из церквей произнес речь, в которой объявил о создании нового государства и о тех средствах, которыми оно обладает для своего развития. Оттуда указанный офицер, Н. Сиваджиан, отправился в Смирну, откуда он отправит 600 добровольцев в Адану» (Там же. Л. 8–9. Сводка №1486 от 17/30 сентября 1920 г. Секретно).

Адана упоминалась особо, вероятно, в силу того, что стала в свое время еще одним местом трагедии, которая получила в истории печальную известность как «аданская резня» христиан (апрель 1909 г.). Даже после наказания виновных, уже после двух лет мира, в донесении российского консула передавались все еще живые переживания местных жителей посте той трагедии: «Тяжелое впечатление, произведенное на местное христианское население беспорядками, бывшими два году тому назад в Аданском и отчасти в Алепском вилаетах, здесь еще не улеглось. Как я уже говорил в предшествовавших моих рапортах, на настроение местных христиан крайне удручающим образом повлияла амнистия, дарованная Е[го] В[еличеством] Султаном всем магометанам, приговоренным за последние избиения, не говоря уже о том, что многие из виновных не были, как меня уверяют, даже привлечены и к суду. Местные христиане не прочь теперь даже приписывать избиения – в силу принципа “cuiprodest” –скорее младотуркам, чем низложенному султану Абдул-Гамиду» (АВПРИ. Ф. 151 Политархив. Оп. 482. Д. 241. Донесение консула в Алеппо Фон-Циммермана в I Департамент МИДа № 63 от 5 июня 1911 г. Л.53–53об.). Возможно, в 1920 г., то есть более десятилетия спустя,армяне предполагали изгнать оттуда турок – уже в рамках провозглашенного национального государства Киликия.

Другая сводка за ту же дату №1484 гласила: «Сообщают, что после оккупации греками Гази Орхана, несколько армян занялись ограблениями мусульман в окрестных селах. Греческие военные власти начали против указанных армян уголовное преследование, и они предстанут перед военным судом» (Там же. Л. 8. Сводка №1484 от 17/30 сентября 1920 г. Секретно).

Вообще, о жестокостях, творимых буквально всеми сторонами тогдашнего гражданского конфликта говорилось во многих дипломатических донесениях и агентурных сводках. Впрочем, даже агенты, сообщавшие все доходящие до них сведения, не исключали провокативного характера некоторых слухов. Так, сводка от 23 сентября содержала специальную оговорку на этот счет: «Из Константинопольских турецких кругов сообщают, что уже 4 дня греческие и армянские жители окрестностей Измида поголовно вырезывают мусульман, громя их деревни. Несколько уцелевших от этой ужасной бойни прибыли в Константинополь. Приведенное сведение требует тщательной проверки» (Там же. Л.3. Сводка №1402 от 10/23 сентября 1920 г.Секретно).

Так что религиозный вопрос стоял на тот момент в Турции чрезвычайно остро. Были и провокации, и взаимные обвинения, и страшные эпизоды мести. Однако в отношении Стамбула (Константинополя) имелись еще и особые предпосылки для болезненного восприятия турками сложившейся религиозной ситуации и неприкрытого внешнего воздействия на нее. Дело в том, что еще с 1919 г. обсуждались планы по превращению столицы в город под международным контролем – в том числе под предлогом защиты местных христианских меньшинств. Вскоре стали раздаваться требования вовсе изгнать из столицы всех турок-мусульман. Издание 1921 г. содержит следующие сведения о призывах к этому, в том числе со стороны американцев:

«Times сурово обвинила правительство в том, что оно оставило турок в Константинополе; утверждалось, что еще не поздно пересмотреть это решение, и звучал вопрос, может ли Константинополь каким-то образом быть поставлен под международный контроль. Daily Chronicle также заявляла, что было бы лучше, если бы турок выселили из Константинополя, и выразила надежду, что в любом случае общественное мнение не забудет армянский вопрос. В то же самое время, то есть в конце февраля 1920 г., американские лидеры стали искать способы вынудить турок покинуть Константинополь, и мощная протестантскаякампания(strongProtestantcampaign)запустилацелое течение в общественном мнении. В воскресенье вечером, 29 февраля, в Нью-Йорке прошла встреча так называемых “вне-общинных” (“non-sectarians”) при поддержке клириков собора св. Иоанна.Епископ Западной Пенсильвании, возложив на Францию ​​ответственность за нынешнюю ситуацию, поскольку она владела турецкими ценными бумагами намиллионы долларов, заявил: “Хотя я люблю Англию и Францию, мы должны дать этим двум странам понять, что мы не пожмем им руки, пока они протягивают руку кровожадному турку”.Были зачитаны послания сенатора Лоджа, президентов Гарвардского и Принстонского университетов М. Майрона, Т. Херрика и других знаменитых американцев, в которых обращались с просьбой к президенту Уилсону и Верховному совету с тем, чтобы османское правление в Константинополе было прекращено. Ходатайствовали также о том, чтобы турки были изгнаны из Европы, чтобы христиане больше не находились под властью мусульман, и чтобы союзники выполнили свои обязательства в отношении Армении.В это же время в Англии началось движение, похожее на американское. Архиепископ Кентерберийский, вместе с другими англиканскими епископами и некоторыми влиятельными людьми, обратился с аналогичным призывом к британскому правительству. 12 епископов из [членов православного]Священного Синода Константинополя, послали телеграмму архиепископу Кентерберийскому, прося его поддержать, что в Константинополе не должно остаться никаких турок. В своем ответе архиепископ заверил Синод в том, что Англиканская церковь и впредь будет делать все, чтобы подвести к этому. Епископ Нью-Йорка также телеграфировал архиепископу Кентерберийскому от имени примерно ста американских епископов, чтобы поблагодарить его за то, что он возглавил крестовый поход(theleadinthecrusade) против засевшихв Константинополе турок. Архиепископ ответил, что он надеется, что Америка примет участие в защите угнетенных народов Востока. Сами личности подстрекателей ясно показывают, что религиозные интересы были ведущими факторами в этом противостоянии, и сыграли в ней первостепенную роль, поскольку зачинщики движения воспользовались совершёнными Турцией ошибками, чтобы бороться с исламом и продвигать свои собственные интересы под предлогом отстаивания дела христианского мира» [Gaillard1921, 100–101].

Впрочем, у британских реалистов такой поворот не мог не вызывать справедливых опасений. В частности, в своей речи в Палате общин в феврале 1925 г. Ллойд Джордж, возражая Эдварду Керзону, высказывал мнение, что чрезвычайно опасно для империи, где более четверти населения в колониях исповедовали ислам, выказывать откровенное презрение к туркам-мусульманам. Он заявил, что превращать это в вопрос религиозный было в высшей степени опасным и фатальным:

«Слишком часто забывают, что мы величайшая мусульманская держава в мире. Четвертая часть населения Британской империи – мусульмане… Ничто так не повредит британской мощи в Азии, какощущение, что больше нельзя доверять британскому слову. Это опасно. Для нашей репутации это, конечно, станет роковым… Я боюсь, что нынешнее возбуждение вызывает не только движение за изгнание турок, но и что-то вроде древней неприязни христианского мира против полумесяца. Если в мусульманском мире будет ясно, что наши условия продиктованы целью спустить флаг пророка перед христианским миром, это станет фатальным для нашего правления в Индии. Это недостойная цель для достижения ее силой» [Gaillard 1921, 107–108].

¹⁰Стамбул/Константинополь был занят британцами и французами еще в ноябре 1918 г. 10 февраля 1919 г. были выделены три зоны ответственности – британская, французская и итальянская. Ужесточение режима оккупации города с репрессиями против турецких националистов было связано с невозможностью для маринеточной османской администрации предотвратить сопротивление греческим военным частям, вторгшимся в Анатолию. Англичане поддерживали греческую интервенцию, а потому в марте 1920 г. был проведен карательный рейд в Стамбуле с целью поставления под британский контроль всех административных учреждений. Османский парламент был распущен (но вскоре был создан новыми силами и в новом качестве – как Великое национальное собрание Турции в Ангоре/Анкаре).

Связь ужесточения оккупационного режима с греческим вторжением для Ферида-паши была очевидной. Даже после подписания позорного Севрского договора, мысль о занятии Стамбула греками была для него неприемлемой, о чем он и сообщил в острой форме своему американскому собеседнику.

¹¹Такая нелестная и эмоциональная характеристика главы османского правительства со стороны американского представителя могла быть связана не только с прямой причастностью первого к позорному для Турции Севрскому договору. Эпитет «ханжа» мог заключать в себе негодованиепо поводу того, что Ферид-паша продолжал выторговывать благоприятные для оставшейся от громадной империи области – «Турции» по условиям Севрского договора, – политические условия, продолжая играть на противоречиях между своими врагами. «Лицемер, без всякого государственного ума и без доблести» – так назвал его американец, возможно, считая виновником в тяжелой для турок религиозной ситуации в результате все того же политического торга в условияхинтервенций.

Описанная выше кампания протестантских иерархов Запада в феврале 1920 г. – на редкость согласованная и откровенно связанная с политикой – со временем стала смыкаться с усилиями сторонников пропаганды католицизма. Весьма критично настроенный по отношению к тогдашней политике держав в отношении Турции Гастон Гайяр, автор цитируемой выше книги 1921 года, писал об этом так:

«Если бы либеральные западные державы продолжали такую политику, то есть продолжали бы поддерживать христиан против мусульман, они совершили бы опасную ошибку.В настоящее время Святой Престол, который никогда не отказывался от своей заветной мечты о вселенском господстве, растущей своей активностью ясно показывает, что он хочет усилить свое религиозное влияние и использовать для его углубления и расширения войну. <…>Чтобы укрепить Церковь и реализовать католическое единство, Ватикан в настоящий момент проявляет всю свою власть в Центральной Европе и славянских странах; и в то же время делает все возможное, чтобы войти в контакт с протестантским миром, чтобы усилить собственные действия, соединив их с протестантской пропагандой.Бенедикт XV возродил схему долгожданного Союза Церквей, чтобы завоевать или католицическуючасть,или даже всю бывшую православную империю. <…>Униатство… имеет первостепенное значение в Карпатах, Восточной Галиции и на Украине, способствует расширению суверенитета папы над этими территориями. Естественно, Святой Престол использует это движение для поддержки и укрепления Церкви и приведения православных стран под владычество Рима. Пока эти великие планы не осуществятся и для их продвижения Святой Престол полагает создать между православным и католическим миром промежуточную зону, которая была бы благоприятной почвой для его проникновения и завоевания.<…> В интересах этого прямого завоевательного похода Рим стремится во всех странах заручиться поддержкой всех верующих во Христа, даже протестантов, чтобы иметь возможность оказывать влияние на политику правительств и таким образом якобы служить интересам христиан.<…> Так что любое начинание против ислама или любой другой восточной религии не может не усиливать власть Рима, поскольку оно направлено на уничтожение власти других вероисповеданий, которые, не меньше католицизма удовлетворяют чаяниям народов, и этим на полных правах [препятствуют Ватикану,]уравновешивают его мечту о его гегемонии»[Gaillard1921, 146–147].

В этой обширной цитате звучит критика не собственно Ватикана, но его политических амбиций и попыток использования религии с целью территориальной и политической экспансии. Противодействие исламу тут предстает одним из элементов подавления вообще всех некатолических исповеданий. Было ясно, что разгоревшаяся антитурецкая кампания не только закладывала основу для долговременного хаоса в Малой Азии, но и угрожала поджечь ситуацию в других регионах с мусульманским населением.

Возможно, оценка американского военного представителя основывалась на хорошем знании ситуации в бывших османских областях, особенно в вопросах наиболее острых – национальном и религиозном. А ситуация была тяжелейшая. Об интервенции греков, итальянцев, французов, англичан уже было сказано выше. Их действия до крайности раздражали местных мусульман, которые в ряде районов напрямую столкнулись с угрозой изгнания или насилия.

Националисты, руководимые Мустафой Кемалем из Анкары,пытались не допускать проводения губительныхдля мусульман инициатив османского правительства в Стамбуле. С возникновением опасности передачи вопроса делимитации турецко-армянской границы в ведение США, они стали блокировать выступления армянских общин на местах, а с конца сентября –уже вели самостоятельно боевые действия в ответ на объявление Арменией войны. (См., например, секретное донесение от 1 октября 1920 г. за №1525 о том, что «националисты разбили армян и движутся внутрь страны (Армении)». ГАРФ. Ф. Р6215. Оп. 1. Д. 21. Л. 25).

Ряд областей, населенных меньшинствами (армянами, греками, курдами), пытались объявлять независимость отдельных районов, еще больше обостряя социальные отношения. Например, в сентябре была объявлена независимость населенного преимущественно курдами-алевитами небольшого санджака Дерсим восточно-анатолийского вилайета Мамурет-уль-Азиз:

«Бывший депутат от Дерсима Ферид паша объявил независимость Дерсимского санджака. Его сын пехотный капитан Мазхар бей руководит военными операциями. Племена соседних местностей подчинились Мазхар бею. Курды грабят, опустошают и поджигают все деревни, вырезывая население». (ГАРФ. Ф. Р6215. Оп. 1. Д. 21. Л. 25. Сводка №1167 от 10 сентября 1920 г.)

Правда, ранее из этого района поступали сведения другого характера. Например, по сведениям Г. Гайяра, в 1914 г. основными действующими лицами в этом вилайете считали армянских повстанцев:

«Армяне вилайета Мамурет-уль-Азиг (Харпут), где также были атакованы мусульмане и где были сделаны схроны оружия, составилицелые подразделения ополченцев, направлявшихся Россией к Вану и персидской границе. Многие эмиссары были отправлены из России и Константинополя в Дерсим и его окрестности, чтобы поднять курдов против османского правительства. Так было и в вилайете Диарбекир, хотя там армяне были в меньшинстве. Были выявлены схроны оружия всех типов, а также непокорные солдаты» [Gaillard 1921, 291].

Кажущееся противоречие между двумя отрывками снимается сведениями о давней напряженной межэтнической ситуации в этом вилайете, а отчасти и тем, что именно центр вилайета стал одним из главных источников зарубежной армянской эмиграции, по крайней мере, в Соединенные Штаты.Автор новой работы по этой теме пишет, что основным источником эмиграции армян в Северную Америку был до начала Первой мировой войны двойной город Харпут-Мезере, а также район Палу и Кигы, соответственно, в соседних вилайетах Диарбекир и Эрзерум [Gutman2019, 12].

В любом случае, национально-религиозный аспект масштабного социального конфликта в Турции уже много лет оставался главным. Собеседник американского представителя, как видно, не осознавал этого в должной мере, и очевидно поэтому заслужил такую нелестную характеристику.

¹² Противоречивость османской политики, которую отмечал американский представитель, действительно имела место. Во многом она была связана с безосновательной надеждой на успех политического лавирования между интересами, влиянием и откровенной силовой экспансией могущественных держав на территориях бывшей Османской империи. Особенно трудным такое лавирование становилось в условиях противостоящих друг другу разных лоббистских групп на турецком внутриполитическом поле. Французы стремились обеспечить себе наибольшие выгоды в Малой Азии и Восточном Средиземноморье, в то время как англичане пытались не упустить преимуществ, которых они достигли посредством при помощи своего колоссального опыта колониальных завоеваний и управления. Ключом к их успеху были, конечно, стратегические достижения: они превратили в свои военные форпосты Палестину, Кипр, Египет, Хиджаз, часть территорий Ирака и др. Впечатляет, в частности, то количество британской военной силы, которое оказалось сосредоточено на палестинских землях к апрелю 1920 г., после вывода с территорий Сирии, перешедшей под управление французов. Согласно подробнейшим сведениям официального издания королевского военного ведомства, англичане (а также панджаби, белуджи, джаты, в том числесикхи, мусульмане) дислоцировались в палестинских Иерусалиме, Хайфе, Акре, Росфине, Назарете, Тверии, Семахе, Дженине, Рамле, Лидде, Бир-Салеме, Сарафанде, Сароне, Гуррание и Беершебе[Statistics… 1922, 18].

После фактического раздела Ближнего Востока между обеими странами по результатам конференции в Сан-Ремо в апреле 1920 г., закрепившей сферы влияния на территориях арабского Востока, великий визирь Ферид-паша тщетно надеялся посеять непреодолимые распри между двумя основными внешними конкурентами в Турции – Британией и Францией.

Довольно скоро позиции Франции в Анатолии существенно ослабли, что заставило французов отложить всякую конфронтацию и ловко перейти к очередным компромиссам с англичанами. В секретной сводке в начале мая 1921 г. российский агент сообщал, в частности:

«Провал французской политики в Малой Азии, который мы предсказывали в свое время, становится все ощутительнее <…>Крайняя партия ведет явную антифранцузскую пропаганду и заявляет, что франко-турецкий договор свидетельствует только о слабости Франции и, имея в виду непобедимость турок в Азии, нечего спешить с его ратификацией. <…> С другой стороны, Франция, совершенно изолированная и лишившаяся всех симпатий на Востоке должна преклониться перед Англией. На последнем совещании с Ллойд-Джорджем Бриану пришлось обещать, что впредь Франция будет выступать в Восточном Вопросе лишь в полном согласии с Англией». (ГАРФ. Ф. Р6215. Оп. 1. Д. 21. Л. 1. Л. 40. Сводка №1817/33 от 30 апреля – 3 мая 1921 г.)

Соединенные Штаты, тем временем, действовали стратегически. Своим горячим сочувствием армянскому вопросу они надолго обеспечили себе симпатии обширных диаспор армян по всему миру. Американские диаспоры турок, сирийцев, ливанцев, палестинцев, египтян и др. выходцев с Ближнего Востока стали одними из самых разветвленных и успешных, что делало образ этой страны – далекой загадочной заокеанской страны свободы и успеха – близким к чаяниям их соотечественников на исторической родине. Своими инициативами по созданию и финансированию Лиги Наций как главного международного института (в общих чертах – прототипа ООН), американцы как бы «стали над схваткой» в удачный момент агонии колониальной системы прежнего образца. В частности, именно американцы первоначально собирались быть арбитром, как говорилось выше, в делимитации армяно-турецкой границы, и только активные военные действия турок-кемалистов и вмешательство Советской России не позволили их планам сбыться.

Вскоре на повестке дня встал вопрос об упорядочении миграционных процессов в европейской и азиатской части Турции после Греко-турецкой войны 1919–1922 гг. Разрешение сложнейших вопросов «демографии войны» в тех районах Лига Наций (в ответ на обращение Греции) делегировала небезызвестному Фритьофу Нансену. Он формально стоял за планом масштабных переселений греков-христиан на запад и турок-мусульман на восток, а также интерграции перемещенных греков. Фактически, подписанная 30 января 1923 г. между греческим и турецким премьерами Элефтериосом Венизелосом и Мустафой Исметом Инёнюконвенция по переселениюстала лишьюридическим оформлениемвынужденной миграции греков, бежавших из Малой Азии и Восточной Фракии, и мусульман, переселяемых из европейской части в Анатолию: по оценкам, с 1920 по 1923 г.из Малой Азии выехалиоколо 1,2 млн греков, тогда как 355 тыс. мусульман переселились в Турцию[Georgiadou 2017, 81].

По сути, начало настоящего контроля со стороны США за миграционными процессами на территориях Османской империи положила деятельность финансиста и дипломата Генри Моргентау, который служил американским послом в Османской империи в 1913–1916 гг., а в период до и после этого своего служения оказывал финансовое сопровождение политики Вудро Вильсона (президент США в 1913–1922 гг., лауреат Нобелевской премии мира 1919 г.). Посол Моргентау хорошо понимал демографическую ситуацию на Ближнем Востоке и в Малой Азии и выстраивал долгосрочную стратегию на этом направлении. Хорошо известна его деятельность по поддержке армян, пострадавших от действий турок (см. его памфлет: [Morgenthau 1918], но он также активно содействовал и еврейским поселенцам в Палестине, в частности, используя средства Американского еврейского комитета в Нью-Йорке.На Парижской мирной конференции 1919 г. он выступал в качестве технического консультанта по проблемам Ближнего Востока и Восточной Европы и стоял у создания в том же году Общества Красного Креста. Был также соучредителем Американского комитета помощи сирийцам и армянам(American Committee for Syrian and Armenian Relief), предшествовавшегоблаготворительной организации Ближневосточной помощи (Near East Relief), действующей по сей день под названием Ближневосточного фонда (Near East Foundation).

Не имея в своем лице образа хищной колониальной державы, США и далее представали в образе арбитра:по мере достижения независимости многих подмандатных государств они смогли извлечь максимум экономических преференций в ходе своего внедрения в систему нефтедобычи в арабских странах на самых ранних этапах ее становления.

Успешной была и пропаганда американцев, направленная против «атеистической» Советской России. Они продолжали умело использовать сочетание религиозного аргумента с финансовой подпиткой и экономической привлекательностью. Действуя таким образом, они перехватили инициативу русских в распространении идей социальной справедливости (в общем, близкой к мусульманской)и надолго вывели из сферы влияния СССР такие, например, страны региона, как Саудовская Аравия[Наумкин 2018], хотя именно Советский Союз стал первой в мире страной, признавшей в 1926 г. новое государство Ибн Сауда.

Республиканская Турция как светское государство в кемалистский период (до ноября 1938 г.) проводило религиозную политику, в чем-то схожую с советской. Лишь после начала американской военной помощи с  сентября 1947 г.[Киреев 2009, 272] и фактического присоединения в «холодной войне» к западному лагерю религиозный аргумент постепенно стал важной составляющей антисоветской пропаганды. Турциядовольно скоро вошла в орбиту военно-политического влияния США, став, как и за полвека до того, весьма сложным южным соседом Советского Союза.

АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

ГАРФ.Ф. Р6215. Оп. 1. Д. 21 Агентурные записи о положении на Ближнем Востоке. 10.09.1920–30.04.1921. 43 л.

АВПРИ. Ф. 151 Политархив. Оп. 482. Д. 241Дело 1-го Департамента. Алеппо 1910–1913. 120 л.

АВПРИ. Ф. 151 Политархив. Оп. 482. Д. 1166. Азиатский Департамент. Самсун 1897 г. 64 л.

ИСТОЧНИКИ

1. Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. Кн. 2. Минск: Харвест, 2002. 384 с.
2. King-Crane Commission Report, submitted by Charles R. Crane and Henry Churchill King, 28 August 1919. URL: http://dcollections.oberlin.edu/cdm/fullbrowser/collection/kingcrane/id/578/rv/compoundobject/cpd/718 (датаобращения 18.12.2019).
3. King-Crane Commission Report, Confidential Appendix, prepared by the Commission for use of Americans only. URL: https://wwi.lib.byu.edu/index.php/Appendix_of_the_Commission_Report (датаобращения 18.12.2019).
4. Morgenthau, Henry. The Tragedy of Armenia. By the late American Ambassador at Constantinople. London, 1918. 16 p.
5. Statistics of the Military Effort of the British Empire During the Great War, 1914-1920 / War Office. London: H.M. Stationery Office, 1922. 880 p.

ЛИТЕРАТУРА

1. Антанта и Врангель: Сборник статей. Вып. 1. Москва – Петроград: Гос. изд-во, 1923. 271 с.
2. Киреев Н.Г. История Турции, ХХ век / ИВ РАН. М.: Крафт+, 2009. 608 с.
3. Кютюкоглу, Мюбахат. Экономическая структура Османской империи // История османского общества, истории и цивилизации. В 2-х т. / Отв. ред. Э. Ихсаноглу; пер. В.Б. Феоновой под ред. М.С. Мейера. М.: Вост. лит., 2006. С. 423–518.
4. Наумкин В.В. Несостоявшееся партнерство. Советская дипломатия в Саудовской Аравии между мировыми войнами / Ин-т востоковедения РАН. М.: Аспект Пресс, 2018. 456 с.
5. Ahmad, Feroz. Ottoman perceptions of the capitulations // Journal of Islamic Studies, Vol. 11, No. 1 (January 2000). Р. 1–
6. Gaillard, Gaston. The Turks and Europe. London: Thomas Murby & Co., 1921. 408 p.
7. Georgiadou, Maria. Constantin Carathéodory’s correspondence with Henry Morgenthau, Sr. on the integration of Greek refugees after the Greco-Turkish war of 1919–1922 // Chronos – Revue d'Histoire de l'Université de Balamand. Vol. 36. 2017. P. 81–
8. Gutman, David E. The Politics of Armenian Migration to North America, 1885–1915: Sojourners, Smugglers and Dubious Citizens. Edinburgh Univ. Press, 2019. 264 р. – (Edinburgh Studies on the Ottoman Empire)
9. Patrick, Andrew. America’s Forgotten Middle East Initiative: The King-Crane Commission of 1919. London – New York: I.B. Tauris & Co., 2015. 336 p.

REFERENCES

1. Antanta i Vrangel': Sbornik statej (1923) (Entente and Wrangel: Collection of Articles). Issue 1. Moscow, Petrograd, State Publ.. 271 с.[In Russian]
2. Kireev N.G. (2009) Istoriya Turcii, XX vek (History of Turkey, 20th century). Moscow, Kraft+. [In Russian]
3. KütükoğluM. (2006) Ekonomicheskaya struktura Osmanskoj imperii. Istoriya osmanskogo obshchestva, istorii i civilizacii(History of Ottoman Society, History and Civilization). In 2 vols.Moscow, Vostochnaya Literatura, pp. 423–518. [In Russian]
4. V. (2018) Nesostoyavsheesya partnerstvo. Sovetskaya diplomatiya v Saudovskoj Aravii mezhdu mirovymi vojnami (Failed Partnership. Soviet Diplomacy in Saudi Arabia Between World Wars). Moscow, AspektPress.[In Russian]
5. Ahmad F. (2000) Ottoman perceptions of the capitulations.Journal of Islamic Studies, vol. 11, no. 1, January, pp. 1–
6. Gaillard G.(1921)The Turks and Europe. London, Thomas Murby & Co.
7. Georgiadou M.(2017) Constantin Carathéodory’s correspondence with Henry Morgenthau, Sr. on the integration of Greek refugees after the Greco-Turkish war of 1919–Chronos – Revue d'Histoire de l'Université de Balamand, vol. 36, pp. 81–104.
8. Gutman D.E. (2019)The Politics of Armenian Migration to North America, 1885–1915: Sojourners, Smugglers and Dubious Citizens. Edinburgh Univ. Press.
9. Patrick A. (2015) America’s Forgotten Middle East Initiative: The King-Crane Commission of 1919. London, New York, I.B. Tauris & Co.